Воскресенская жизнь » Азбука легенд и преданий » Лыковщина

Азбука легенд и преданий

Лыковщина

З - Золотая пушка, Ч - Чур, охотник. Часть 3.

   Поздней весной ниже Лыкова на Керженце не найдешь и уголка с той пронзительной загадочной тишью, что самой тонкой струной звенела на Санохте. Хотя вот он, заповедник – рукой подать. Лодки разных конструкций, катамараны, рафты, с моторами и без – в эту пору туристов на Керженце столько, что иногда и свободное место для стоянки не сразу отыщешь.
   Сплавляются люди до Рустая и Макария и не знают, что под ними совсем не та речка, за которую она сама себя выдает. Еще каких-то 100–150 лет назад Керженец называли по-другому. И в романе Павла Мельникова-Печерского, и в раскольничьих песнях отшельницы Агафьи Лыковой, и в сказках Сергея Афоньшина у речки красивое женское имя Керженка.
   Почему же и когда она сменила свое название – загадка не такого уж и далекого времени. Дотошным краеведам при желании можно было бы ее разгадать. Только есть ли в этом смысл: слово «Керженец», как и «кержак», тоже звучит красиво.
   – Существует мнение, что оно появилось от мордовского «керже», «кержень» – левый, – рассуждает Ольга Гореловская, сотрудник Керженского заповедника (как вы понимаете, впоследствии «речные бродяги» побывали и там). – Вроде как левый приток Волги. Но где мы и где мордва? Далеко на юге.
   А вот тут с Ольгой Евгеньевной можно бы и поспорить: дороги в старину пролегали совсем не там, где сейчас, да и древние люди были не такие домоседы, как мы (наше Поветлужье заселялось и вотяками, и зырянами, и всякой «чудью»), только не хочется: уж больно скучная мордовская версия происхождения этого слова. Не то что марийская.
   – Есть и другое мнение: Кёржи – это серьги полумесяцем, – продолжает Ольга Гореловская. – Если посмотреть на карту, хорошо видно, что Керженец сильно петляет. Его изгибы напоминают по форме полумесяц.
   – Это очень интересная и красивая версия, – вторит ей сотрудник Семеновского историко-художественного музея Анастасия Яшина. – Возможно, так и было. Древние марийцы, впрочем как и мордва, с давних времен умели изготавливать украшения: височные кольца, сережки, ожерелья…
   Одно слово, не речка, а клад. Это сразу же понял сребролюбивый Потап Максимыч из того же романа «В лесах». Помните, как он страстно допытывался у лесных артельщиков о сокровищах Лыковщины?
   – Много их тут по лесам-то. Вон хоть между Дорогучей да Першей два диких камня из земли торчат, один поболе, другой помене, оба с виду на коней похожи. Так и зовут их: Конь да Жеребец. Промеж тех камней казацки зимницы бывали, тут и клады зарыты… А то еще озера тут по лесу есть, Нестиар, да Култай, да Пекшеяр прозываются, вкруг них тоже казацки зимницы, и тоже клады в них зарыты. Павел Мельников- Печерский «В лесах»
   А самый большой и бесценный клад Лыковщины – пушка Стеньки Разина. Отливал ее атаман по завету колдуна. И не абы из чего. А из церковного, монастырского золота. С ее помощью да колдовской вещбы он из персиянского полона православных освобождал. А потом, когда прятался от царской немилости, и пушку, и ядра, и жеребья золотые на века спрятал в дремучем заволжском лесу.
   Места эти и раньше были колдовскими. Давным-давно существует легенда, что где-то между Керженцем и Светлояром вдруг встал и окаменел злой конь хана Батыя. Отсюда и название урочища и лесного кордона.
   Далеко до того Коня. Но иногда, бывает, забредают туда грибники и ягодники. Из нашего района тоже. Говорят, что глушь там несусветная. Не то что клад найти – самому запросто потеряться можно.
   С допотопных времен на керженской Лыковщине ходят и легенды про Хозяйку Дикой реки. Бережно записал ее, слегка приукрасил, чтоб легко ложилась на ум и на сердце, и передал новым поколениям наш замечательный сказочник Сергей Афоньшин. Многие слышали про Хозяйку Дикой реки, да никто ее не видел. Повезло только смелому и удачливому охотнику по имени Чур. Еще с младенчества уходил он в лес один и всегда возвращался домой с добычей. Повзрослев, Чур отправился в долгий путь к Дикой реке. Там, то ли наяву, то ли во сне, и привиделась ему таинственная женщина. Она шла по колени в воде вверх по реке, одетая только в юбочку из звериной шкуры, а ее длинные волосы прядями лежали на загорелых плечах.
   Когда Чур собрался в обратный путь, решил расширить свою землянку. Взял лопату, воткнул в землю…
   И вслед за ударом что-то как град посыпалось ему под ноги. Камешки разной формы и цвета – красные, зеленые, голубые. Бусины рассыпавшегося ожерелья цветом как жидкий мед поздних цветов. Были тут и браслеты, и кольца, и серьги камешковые и костяные ...Это сокровища Хозяйки Дикой реки. Сергей Афоньшин «Легенды и сказы родной стороны»
   С тех пор каждый раз вместе с охотничьей добычей Чур приносил женщинам племени новые бусы, кольца и кержи… И прозвали ту лесную реку рекой Керженкой.
Кержи. Афоньшин не только умел сочинять и пересказывать сказки, он еще был очень хорошим краеведом, беззаветно влюбленным в свое родное Заволжье.
   Со времен сказочного марийского охотника Чура прошло много лет, ушла Дикая река в новое русло и обеднела сокровищами.
Но искателей кладов с годами меньше не становится. Приезжают сюда черные копатели и теперь уже ищут сокровища не на удачу, а с серьезной техникой – металлоискателями.
   Стараются – не потеют. Особенно там, где прежде хоронились раскольничьи скиты. Думают: среди старообрядцев было немало богатеев. Да только ничего не находят. Им невдомек, что тут, на Лыковщине... другие клады, во сто крат богаче.
   Сказочник… Одно слово, сказочник, – с улыбкой, но не без иронии говорит Ольга Гореловская, методист заповедника «Керженский». – Одно время он жил здесь, в Рустае, и так описал местных жителей, что тем хотелось его книжку выбросить в речку.
   А ведь права Ольга Евгеньевна. При жизни непростым человеком, неудобным для партийных начальников и для односельчан писателем, журналистом, гражданином был Сергей Васильевич. Нередко вспоминал притчу про слепого Гомера, которого любили семь городов и спорили из-за него, забывая, что в каждом из них он просил подаяния.
   Не стало Афоньшина, и что же? Теперь три соседних района спорят, чей же он. Пусть спорят. Мы-то знаем чей. В селе Владимирском Сергей Васильевич родился, и пусть, как известный библейский герой, сорок лет бродил на стороне, отчая земля простила своего блудного и очень талантливого сына и упокоила в себе.
   Да, пути Господни неисповедимы. Как и байдарочников тоже. Никогда не знаешь, где закончится поход. Воскресенские «речные бродяги» сушили весла под Рустаем. Это заурядный леспромхозовский поселок. В советское время по Союзу их понастроили немало. В Рустае нет ни народных промыслов, чтобы передавались по наследству от дедов и прадедов, ни старинных легенд, ни достопримечательностей.
   Хотя достопримечательность есть. И еще какая!
   – Однажды идем с экскурсией по экологической тропе. И вдруг бабушки как ломанут к сосне и давай ее грызть, – улыбается Ольга Гореловская. – Спрашиваю: зачем?! Мне рассказывают, что если дерево в виде подков – это полная чаша; смотришь сквозь нее и загадываешь желания – они сбываются, а если грызешь ствол, то зубы не болят! Я объясняю: это обычное перевершинивание, когда точка роста отмерла, боковые ветви стали к солнцу тянуться, и вообще, говорю, не портите мне объект показа.
   Если нет легенд и преданий, то незачем их сочинять. Да, можно и названию Рустай придумать всякие толкования: русская тайга или русская тайна. Но к чему? У Рустая на самом деле есть своя, особенная «изюминка», каких по всей России совсем немного и к которой стремятся люди отовсюду, – Керженский заповедник. Он еще явит миру немало чудес природы. А древних тайн, легенд и преданий и без того хватает на Лыковщине.

Александр ГРАЧЕВ
На снимках: Сергей Афоньшин на Керженце

Лыковщина

 



Теги

Похожие новости

Комменатрии к новости

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Написать свой комментарий: