Азбука легенд и преданий / Новости

Почему Яр - Красный?

 Красный Яр – поселок лесной, хотя и стоит на берегу красавицы Ветлуги. И задумывался его устроителями именно как база переработки необъятных когда-то лесных ресурсов Поветлужья. А река здесь служила надежной транспортной артерией, даже железная дорога шла к ней, а не от нее.

А еще Красный Яр – это край вышек (пожарных, наблюдательных, связи), это сразу выделяет его – еще издали ровные зубцы лесного горизонта прорезают рукотворные дерева, взмывшие в небо.
Сегодня леса оскуднели. А поселок остался. Не без тревоги за его будущее смотришь на опустевшие здания школы, клуба, больницы, почты... Советские деревянные зодчие строили без лишних изысков, но добротно. Даже сейчас вызывают восхищение покинутые людьми и жизнью стопочки срубов.
Недалеко от заброшенной школы валяется околотая грампластинка  Муслима Магомаева, Мондрус и Полада Бюль-Бюль оглы: «Разговор птиц». Это фрагмент «Голубого огонька» 1966 года. Как быстро ушло все – наши кумиры и звезды, наши заслуги и достижения, наша культура, все смешалось в глобальном мире и продолжает двигаться в неподчиняющейся никаким законам чехарде случайных решений. Вывернутое наизнанку пианино в заброшенной школе, ну что это?! Люди, очнитесь, пока не поздно. Или уже поздно?…
А ведь поселок довольно молодой, если сравнивать его с историческими поселениями. В 1910 году здесь была угольная пристань лесопромышленника Шуртыгина. В 1914 году – дача купцов Никольских, которые продали ее торфодобывающей артели. И, наконец, с приходом советов и индустриализацией промышленности в 1930 году образуется Красноярский участок. Одним из первых здесь построил свой дом лесник Н. Н. Свинков. Строящийся поселок нарекли Красным Яром. То ли в угоду его расположению – на высоком глиняном берегу Ветлуги, то ли потому, что тогда все было красное. Точно уже и не узнать. Да и нужно ли?! Главное, чтобы поселение жило.
 На созданное на пустом месте производство сразу потянулись жители окрестных деревень. С одним из них, старожилом Владимиром Степановичем Свинковым, и свела нас дорога. Он родился в соседней деревне с очень красивым именем Анненка в далеком 1932 году.
– В военные годы учиться пришлось. А какая учеба-то, четыре класса. Писать не на чем и нечем. На корках учебников писали. Одеваться-обуваться, я гляжу на ноги (Степаныч в теплых шерстяных носках) – мы же в лаптях ходили. Ведь здесь ничего не было, явное производство только начиналось, а школа-то была в Анненке. Вот и вся моя грамота. Обосновывались на новом месте. И не больно обеспечивали чем – нет брат – подал запрос и сюда направят необходимое – такого не было. Жилья не было, даже землянки были, – рассказывает свою историю Владимир Свинков. – Только что и остается сказать слова благодарности, только уж и сказать-то их теперь некому, этому производству. Задача была осваивать лесные массивы, ведь лес не вечен и, увы, потеряет  свои свойства. Строили железную дорогу. Техники не было: топор да пила поперечная. И гужевой транспорт. Сначала осваивали ближние к Красному Яру лесосеки. Дорогу строили по направлению на север. Строить надо по особым правилам – а у нас были лопата да лом. Все на ручном труде. Здесь же глубинка, глушь, то есть водный транспорт здесь первый. Больше не приехать сюда ни на чем, да еще в зависимости от того, какое время года. Весна-осень сырая – не пройти. Ну, пройти-то пройдешь. Но не проехать.
За этими словами Владимира Степановича кроется длинная дорога его жизни. Нелегкий труд машиниста сначала паровоза, а потом уже тепловоза. Настоящие заслуги. И пусть Орден «Знак Почета» скромно убран в дальний угол, он у него есть. А себя он просто называет последним паровозником родных мест. Это к нему за помощью обращался легендарный директор могучего Воскресенского Леспромхоза Анатолий Федорович Голубев.
 – На широкой колее есть станция Арья. Там тоже был леспромхоз. У них была дорога и у нас, а на 50-м километре наши железки сомкнулись. Это нужно было и для завоза грузов и решался вопрос с лесосеками. Это были главные магистрали, – продолжает паровозник Свинков.
Я с упоением слушаю собеседника и задаю вопрос: 
– А вы родились здесь? 
Степаныч с оглядкой на бабушку с шаловливой ухмылкой отвечает: 
– В Анненке. Здесь в те поры не делали ребятишек (смеемся вместе).
– Ничего не было. Часы и те по солнышку проверяли. А производство из меня сделало такого человека – работягу. И вот еду я на тепловозе – кондуктор и я – на Северном. Ведем состав порожняку, в расчете, что его оставим, а на лес перецепимся. 

Подъезжаю к Северному, еще не остановился, а дежурная выбежала – машет: «Иди скорей, ведь тебя Голубев ждет!» 

 «Ты, ептвашкина мать, думаю, что такое?» – остановился, захожу в диспетчерскую, а тут начальники-подначальники, мастера-подмастерья – все 
в диспетчерской – и мне показывают – вон, бери трубку-то. Тебя! Я трубку беру. Не я, а он опережает меня: «Здравствуй, Владимир Степаныч. – И тут же начинает: – Владимир Степаныч, пойми обстановку: нижний склад стоит – нету лесу. На верхних складах – лес погружен, вывозить нельзя  – авария закрыла все. Что тебе нужно, я сейчас северянским начальникам даю команду, чтобы тебя всем обеспечили, чтобы аварию ликвидировать и чтобы лес к утру был доставлен на нижний склад». – Ну а я, только под козырек: «Слушаюсь, Анатолий Федорович». Спрашиваю начальников: «Чего там?» – «Там надо трактор, дорогу изломали…» Решили оставить до утра. Мы вдвоем с кондуктором поехали. Приезжаем. Ночью. Зима была. Холодно. Все с факелом – у нас это лучший свет был. Посмотрели, аварию  ликвидировали, дорогу отремонтировали, себе взяли состав лесу, приезжаем на первый телефон и кондуктор звонит на Северный: «Разрешай перегон десять сцепов лесу», а дежурная: «Дядя Коль, что ты, смеешься?!» Он говорит: «Нет, не смеюсь, а вот звони на Красный Яр – вызывайте смену, посылайте тепловозы за другим лесом». Мы привели состав лесу. Следующий тепловоз пошел. К обеду и он приходит на станцию, на нижний склад. Работа продолжается. Я нисколько не прибавляю, только говорю, что все-таки высокие такие начальники как иногда решают производственные вопросы. Я прошел эту школу труда и жизни и она мне очень запомнилась.
Спутница Владимира Степановича Антонина Николаевна начинала работать в сплавной и Леспромхозе, а потом уже 30 лет отдала ОРСу. Оба они отработали свыше сорока лет, при них был расцвет, при них наступил упадок не просто производства, а упадок деревни.
– Деревни – это же запас прочности России. А ведь в те годы деревня- то жила. Их обкладывали всякими налогами. Мало того – корову держишь – надо было сдать молока. Поросенка или овечку – мяса и шерсти. Все отдавали, себе оставляли пустяки. А сейчас – корова мычит – спать не дает, да еще и по улице может маленько попачкать. Переходим с совершенно иным взглядом в иной мир, – философски рассуждает Владимир Степанович. – А ведь было вагонов-то, состав один формируется, другой отправляется. Буферами стукаются – звону-то. Кувалдами работали. Никакого (возмущения – Прим. автора) не было…
От гостеприимных Свинковых песчаная улочка ведет нас в сосновую рощу. Здесь мы снова встречаемся с неким сельским комплексным центром. Библиотека, отдел Глуховской администрации, в которой и состоит поселок, и почта соседствуют в небольшом деревянном помещении с уютной выбеленной печкой. Сердцем дома!
Библиотека – это тот пока еще непогасший костер жизни, который мерцает на Красном Яру. Мероприятия, детские лагеря, просто работа с читателями – все это на плечах молодого библиотекаря Зинаиды Лебедевой. А самое главное, в Красноярской библиотеке хранится рукописная история создания поселка авторства Надежды Ивановны Баланчук и Галины Афанасьевны Алексеевой.
Листаешь страницы, всматриваешься в настоящую, трудовую историю родного края. Смотришь на план поселка конца 30-х годов прошлого века. Будто гуляешь по нему в далекое довоенное время. Строишь планы, мечтаешь, живешь.
– В этой книге подробная информация. Отражено все, что раньше было. И железная дорога, куда она шла, на Кубы, на Северный, – делится с нами Зинаида Олеговна. – Я считаю, что будет продолжение Красного Яра, потому что поселок у нас еще большой и жителей много, и дома здесь покупают пока. Нам не хватает какого-то производства здесь, чтобы были рабочие места. Из-за этого молодежь у нас и уезжает.
Сколько же у нас неравнодушных людей, талантливых – не пройдут мимо, не унесут свои воспоминания. Нет, поделятся с другими, чтобы знали о славной истории уходящего в небытие родного края. И такие уголки, как красноярская библиотека, просто обязаны жить, потому что они нужны людям.
 – Для Красного Яра библиотека очень нужное культурное место. Зимой, конечно, народа поменьше, а летом у нас большая посещаемость, и городские, и детки, и бабушки. В этом году была прогулочная группа «Непоседы», и хотя места в библиотеке мало, я смогла принять шестнадцать человек. Был проведен фольклорный праздник «Русская печь-сердце дома», ребята рассказали, какие печки есть у них дома. Мы побеседовали об орнаментах и рисунках, как раньше их украшали. А потом уже попытались разрисовать нашу библиотечную печь. Вот печка – сердце дома, а у нас река Ветлуга – сердце нашего поселка, – продолжает Зинаида, глядя на Ветлугу, ведь именно из окон библиотеки открывается живописнейший вид на нее.  –  Красный Яр – моя малая родина. Мне жалко, что все у нас погибает. И не только Красный Яр, но и остальные деревни тоже. Они себя изживают. У нас ведь еще отдаленность от Воскресенского сказывается, не все могут туда выбраться. Автобус у нас ходит через день, а бывает его даже и нет. Вопрос с транспортом очень остро стоит. Зато в магазинах есть практически все.
Из библиотеки уходить не хочется, но ласковые лучи октябрьского солнца так нежно подсвечивают кроны соснового бора, что в помещении не удержаться. Настоящие Шишкинские картины. Сегодня, здесь, у нас, всего-то в нескольких десятках километров езды от Воскресенского.
А мы так и движемся вдоль коренного берега Ветлуги. Дома первой линии восхищают хозяйским убранством и добротностью. Людям хочется красивый вид из окна красивого дома. У одного из них залихватски орудует колуном мужчина. Удар-другой и разлетелись готовые поленца. Завязываем разговор с Игорем Борисовичем Шелыгановым. Он уже почти десять лет, как осел на Красном Яру. И сельскую жизнь освоил без особых проблем.
– Было желание обосноваться на Ветлуге, поскольку отдыхали до этого на турбазе на той стороне реки. Очень понравилось. А теперь Красный Яр – это дом, где мы живем. Живем, как все живут. Есть недостатки – газа нет и, чувствуется, совсем не будет. Был бы газ – было бы совсем хорошо. Была бы какая-то перспектива. Есть проблема с больницей: ее нет. В среду приезжает медсестра, что-то делает. Но ни фельдшера своего нет, ни врачей нет. Хотя раньше была отличная больница, и операции делали. Будет больница – тоже будет возрождаться поселок, – рассуждает Шелыганов. – Никто не занимается берегоукреплением Ветлуги. А еще администрация должна помогать местным предпринимателям по поводу леса. Я вот знаю, что Алексея Николаевича Бочкова мурыжат уже несколько лет, никак не могут выделить участки. Из-за этого дрова я смог в этом году купить только ближе к концу лета.

Если взглянуть на Красный Яр со стороны, то сразу чувствуется контраст. Контраст уходящего наследия советской эпохи, причем достойного, и богатства особняков и коттеджей, ютящихся среди простых домиков и еще кое-где вагончиков – памятников железной дороге, которая здесь была. 

Не менее ярким дополнением к этой картине является недавно отстроенная здесь пожарная часть апельсинового цвета. Яркая клякса на линованной тетради поселка-труженика.
Нам же навстречу двигается велосипедист. Знаете, таких людей сначала чувствуешь на уровне подсознания, а уже потом понимаешь, какую еще одну добрую встречу подарила тебе твоя ветлужская судьба.
Андрей Шувалов родился на Красном Яру. Речная романтика привлекает любого мальчишку. Вот и он связывал свою судьбу с рекой, окончил речной техникум на Бору. Работал в Горьком, приехал в затон имени Михеева. А уже потом вернулся в родные места.
– Чем Красный Яр живет? – летит в холодный воздух вопрос.
– Кто как. Кто капусту рубит, квасит, – с задорной улыбкой шутит Андрей Иванович. – А так все по норам спрятались, народу-то молодых-то мало совсем уж, – уже серьезно продолжает он.
С Шуваловым разговариваешь, будто живую воду пьешь, потому что понимаешь, что человек стоит перед тобой такой же, как и ты. Бесхитростно ветлужский и по-нашему же задорный, но немного закрытый. А уж когда мы раскрываемся, так все – пошла душа в пляс.
– Родители вот на улице Ленина жили, хотя были уроженцами Бахарихи. Тут Добрынина гора была, она и сейчас так – взвоз. И тут волжские суда заходили. Пароходы, не теплоходы. Пароход «Плотник», колесник (Андрей Иванович показывает руками, как колеса работали с двух сторон). Оттуда выходят… ну, углем топились… да… Черные и пьяные (смеемся). Как мне – понравилось, красивые люди, как цыгана свободные, – продолжает он. – Потом закончил Ветлужский технарь заочно, когда перешел в лесную промышленность и здесь работал. Я при Восьмерикове пришел, Николае Александровиче… Зоя Федоровна, жена его, тут завклубом работала. 
А здесь в разговор вступаю я, ведь Зоя Федоровна и Николай Александрович были мои односельчане, из Задворки. 
– Хороший человек была, и Николай Александрович неплохой. На крышу залазил и на гармошке играл. 
И снова вместе смеемся. Над тем, какие мы сами. Но в этом смехе такая толика грусти, грусти о людях, которые безвозвратно ушли. Хотя нет, ведь мы вот их сейчас в данный момент помним. Значит, они живут через нас. Главное, память эту не растерять.
Последняя наша точка – визитная карточка Красного Яра – это высокий коренной берег могучей реки Ветлуги. Уже легкие сумерки, и человек, будто властелин, реет наравне с облаками противоположного правого берега реки. С визитных карточек принято начинать, а мы ими заканчиваем. Потому что знаем точно, что вернемся сюда еще не единожды. Приезжайте и вы.

СПРАВКА

Красный Яр –  поселок в 34 км от Воскресенского. Первое упоминание о поселении на его месте 1910 год. На тот момент здесь было 33 двора. К 1925 году проживало 286 человек. На 2014 год насчитывалось 597 жителей. В наши дни прописано 457 человек, реально проживают около 300.
Работает лесоперера-батывающее предприятие «Тризо», школа – сад, дом культуры и библиотека. На Красном Яру велись съемки фильма «Живи и помни».

Иван ЗАМЫСЛОВ

Фото автора, Сергея Токарева и с сайта Флитфото.ру