Экономика

Татьяна Ерошкина: «Мы должны брать качеством»

– Если поставить около меня буханку горячего ржаного хлеба – половинку я съем, – сознается Татьяна Ерошкина. На ее домашнем столе только он, ржаной, хотя уже несколько лет сама она – в самом центре хлебного производства. А с 1 октября прошлого года взяла в аренду хлебозавод и столовую райпо.

Новая метла стала мести по-новому. В прямом и переносном смысле: сначала здесь все отмыли.

– Все заходят и говорят: «Как у вас светло стало!» Я отвечаю: «Просто пол чистый стал, поэтому и светло». – Татьяна Евгеньевна перечисляет метаморфозы, случившиеся со столовой. – Мы подзакупили посуды, перемыли все старое – теперь все чистющее.

Не заставили себя ждать и изменения на хлебозаводе. Ремонтировали, наверное, все: газовое оборудование, печи, тачки. Автомобили тоже в аренде, но только в один из них вложили уже больше 100 тысяч рублей.

Но перво-наперво изменили качество хлеба.

– Мы просто все делали на свой вкус, – рассказывает Татьяна Ерошкина, – сами разрабатывали калькуляцию. У нас нет улучшителей. Хоть некоторые поставщики и говорят, что это «зеленые» улучшители, но люди все равно хотят настоящее.

И народ звонит, даже из далеких деревень, что очень приятно: «Спасибо большое, мы такого хлеба не ели». Хлебушек вкусный – девочки на пекарне стараются, без них бы ничего не получилось, без таких девчонок

От вопроса, сколько уже вложено в дело, Татьяна Евгеньевна уклоняется:

– Зарплату я начала получать полгода назад. До этого сидела на шее у мужа. Сказать, сколько вложила, – не знаю, не посчитаешь.

Тем более что это далеко не конец. К примеру, сквозь щели худого здания столовой каждый месяц за отопление утекает 100 тысяч рублей.

– Приезжали из НОПО, предложили: давайте вдвоем начинать потихонечку хотя бы пластиковые окна вставлять. Там очень большой ремонт нужен. Надеемся, что хозяева будут помогать.

– Почему-то к производству все время тянуло. Работала у Шадрунова кладовщиком, потом предложила: давайте хлебушек печь. А потом решила, что нужно самой, самостоятельно поработать, – рассказывает Татьяна Ерошкина свою историю. Поверив в нее, вместе с ней покинули прежнее предприятие еще несколько человек, но большая часть сотрудников хлебозавода и столовой – это те, кто работал здесь еще до «новой эры». И с людьми, утверждает Ерошкина, ей повезло.

...На хлебозаводе, в кондитерском цехе, мы встретили Людмилу Викторовну Никуличеву. Сама себе конвейер, левой рукой она вращала увесистый торт, чтобы под взмахами правой легкая крошка послушно прилипла к бокам.

Следующий – мясной цех.

– Здесь у нас королева пельменей, – без тени иронии представили мне Веру Ивановну Мешкову, которая в тот момент их как раз и лепила.

– Труженицы наши, – покидая цеха, роняет Татьяна Евгеньевна и добавляет, видимо, уже о наболевшем: – Кадров в Воскресенском голодовка страшная, – однако в просьбе кого-то выделить отказывает: – Молодцы все. Вот Света Шагина, она трудоголик, Надя Бодунова… Вы не пишите, потому что они все молодцы! Людмила Никуличева, Вера Ивановна – она ведь работает одна, трудится как пчелка, обеспечивает школы. Пекаря-девчонки тоже молодцы. Выделить кого-то? Это невозможно.

О себе же и вообще о руководителях Ерошкина говорит:

– Если бы не было людей, которые работают здесь, мы были бы никто и ничто, потому что в одиночку ничего не сделаешь.

Но, чтобы читатель не думал, будто все здесь так идеально, добавим ложку дегтя в… кастрюлю с пельменями.

– Недавно в «Подслушке» написали, что наши пельмени расползлись при варке, – вспоминает Татьяна Евгеньевна. – Вера Ивановна переживала, подходила и предлагала всем: «Девчонки, попробуйте! Нормально?» Хотя, может, та женщина на маленькую кастрюлю две пачки пельменей сразу положила, – конечно, они превратятся в кисель.

Нас тогда это очень задело, но и подхлестнуло. Там же написали: «А у нас в пельмени кладут перец с лаврушкой». Я Вере Ивановне говорю: «Заказываю перец, лаврушку, и мы с тобой тоже будем в пачку пельменей лаврушечку и перец горошком класть». Нормальная конкуренция – это всегда здорово.

Но вы не представляете, как было приятно, что нас многие тогда поддержали!

Хотя к конкуренции Ерошкина относится философски: все равно, говорит она, покупатель купит тот хлеб, который ему нравится.

Вот и «девчонкам» своим она твердит: мы должны брать только качеством.

– Я всегда прошу: девчонки, вот начали с новой мукой работать, понравилось вам, как она ведет себя на хлебе, на булках, на пирожках – оторвали этикеточку, принесли мне. Мы на цену муки не смотрим, мы смотрим, чтобы продукция из нее была ароматная, вкусная, хорошая. (Хотя мука сильно дорожает. – Прим. авт.) Поэтому и продавцов прошу: не говорите, что когда-то там был хлеб плохой, звоните сразу!

Сейчас хлебозавод снабжает хлебом школы, садики, все магазины райпо, берут его воскресенские предприниматели, знают вкус нашего хлеба на Боковой и в Марий Эл. Есть и свои три торговые точки. Около 200 наименований продукции, прежние наработки хлебозавода райпо, здесь хотят сохранить, добавив и нечто эксклюзивное.

– Хочется выпекать больше хлебов, но они все, как правило, дорогостоящие. Где-то закваска нужна, где-то солод – все это стоит приличных денег. Хочется найти такой, чтобы было дешево и вкусно. Может быть, предложим к весне что-то новое.

Очень хочется научиться печь настоящий подовый хлеб, – продолжает она. – Знаете, как бабушки наши раньше пекли – такой каравай, весь растрескавшийся, неказистый, но там большущее содержание ржаной муки, и он темный, ароматный. Это мечта моя.

Хочется вернуть ситроцех. Хоть и говорили, что наши воскресенские лимонады невкусные, но, когда одиннадцать лет назад я здесь работала, лимонады лили на натуральном соке! Просто мы люди такие, считаем: раз оно наше, оно не может быть хорошего качества.

– Мы еще маленькие, чтобы о нас писать, – отнекивалась Татьяна Евгеньевна, когда я ей позвонила. – Нам всего три с половиной месяца.

Но этого хватило, чтобы сделать ремонт, поднять спрос и без задержек выплачивать зарплату. Ведь, по словам работавших здесь и прежде женщин, райпо рассчиталось лишь с официальными работниками. А долги перед вольнонаемными все еще есть. Как-то держится еще краснобаковский хлебозавод, состояние остальных соседей плачевное. Причина?

– Не знаю, – отвечает Татьяна Евгеньевна. – Ведь если люди работают не на себя, сделали они, не сделали – они так спокойно к этому относятся.

У самой Ерошкиной «уже сколько лет» не было отпуска, и порой телефон хочется выбросить, чтобы не звонил хотя бы день. Но несмотря на хлопоты, рост цен на сырье, отсутствие ощутимой господдержки, «маленькое» предприятие становится на ноги и подает пример другим.

Ирина ТУМАНОВА

Фото автора