Экология

Начинайте с себя

   В «ВЖ» № 24 привлекли мое внимание сразу два материала: «Хорошо быть ‘‘красивым’’ таким?» Екатерины Ситновой и «Дорога из медвежьего угла» Александра Грачева. Если первый возмутил своим чистоплюйским отношением к Воскресенскому, то второй порадовал тем, что в Шаранге живут по другому принципу, что там живут очень любящие свой поселок люди.
   Я жила в Воскресенском, училась в Воскресенской школе, той, что стояла почти на самом угоре. Мать моей лучшей подруги Тамары Смирновой работала техничкой и жила в райкоме партии, который располагался в Беляевском парке. Мы с Тамарой по вечерам сидели или в башенке особняка, или на скамеечке в парке. Приезжая в Воскресенское, я не могу не заглянуть в этот особняк, ставший краеведческим музеем. Стараюсь, чем могу, пополнить его фонды.
   Я выкопала у себя все лилии, нарциссы, крокусы, сциллы, отдала в музей и думала, что, посаженные вдоль дорожки, рано весной своим цветением они будут радовать не одну меня. Выкопала целый куст лилиецветников, который, если разделить на частички и рассадить, занял бы полосу от входа в парк до крыльца музея. Вырастила 30 саженцев айвы японской. Она долго и красиво цветет, дает много плодов – кислых-прекислых, но с чудесным ароматом. Одного плода достаточно, чтобы получился литр кисленького, приятно пахнущего напитка, который будет гораздо полезнее купленного лимонада.
   Я думала так: парк вдалеке от автострады, плоды не впитают ядовитых выбросов, и работники музея могут их раздавать всем желающим. Все мои саженцы увезла С. С. Кропотова и обещала посадить у музея. Весной пошла осмотреть свои дары и почти ничего не нашла. Привезла я для музея и семь однолетних саженцев жимолости татарской, просила их посадить на светлых местах. А. М. Жичин пообещал это сделать, я саженцы эти не искала, надеясь, что отдала в надежные руки.
   Увидела, что за церковной изгородью растет клен ясенелистный (американский), расстроилась. Это дерево-сорняк. И привезла для церкви семь однолетних саженцев розоцветной жимолости, просила посадить саженцы вдоль изгороди в двух с половиной метрах друг от друга.
   В жимолость я влюбилась очень давно, побывав в гостях в Тамбовской области. Стараясь мне угодить и показать красоту родного края, хозяева повезли меня за реку Ворону в барскую усадьбу. Там я впервые в жизни увидела розовые кусты высотой около двух метров. Когда подошли поближе, стало видно, что кусты сплошь покрыты некрупными розовыми цветами. Я стояла зачарованная, не могла оторвать от кустов глаз, но мои гостеприимные хозяева, не знали, как эти растения называются. Лишь в деревне мне сказали, что это жимолость татарская.
   Цветет она почти три недели, а к осени на кустах появятся оранжевые или красные «горошины» с семенами. Загорелась и все просила выслать мне семена, но всем было недосуг – семян, как ни просила, мне не прислали.
   Я работала в начальной школе и с учениками сажала цветы у памятников. Летом мне одной и приходилось их полоть, а у самой огород, корова, сенокос и только две руки.
   В одном из номеров журнала «Огородные подсказки» я прочитала письмо ветерана ВОВ. Он писал, что у него в Ленинграде под окнами растут какие-то кустики, которые цветут розовыми и белыми цветами, но никто из тех, кого он спрашивал, не знает их названия.
   Я взмолилась: «Милый человек, будь добр, пришли мне семян – посажу у памятника погибшим воинам». И что вы думаете, прислал. Пришло из Ленинграда письмо, в нем маленький пакетик с семенами, на нем написано: «Погибшим от выжившего».
   Семена посеяла, распикировала, как стало тепло, пересадила в грунт. На третий год кустики зацвели. Уж как я радовалась. Да ведь это та самая жимолость татарская, которую мне так хотелось вырастить. Два кустика я посадила у колодца, остальные с дочерью – у памятника погибшим воинам. Ходила поливать, все прижились. Когда они дали семена, я решила родному Воскресенскому вырастить 100 саженцев: 50 белых и 50 розовых. В своих мечтах я видела рассаженные по всему селу белые и розовые кусты: где в виде полукольца, где полоской, где треугольником. Стоят они как невесты в розовых и белых платьях подвенечных, и все на них любуются.
   Два года я за ними ухаживала и наконец поехала их дарить. Очень благодарна А. А. Калагину, он меня понял – дали мне денег на полиэтиленовые пакеты. Я кустики выкопала, корни в пакеты завязала, белые в одной стороне, розовые в другой. За ними приехали, наказала сажать на два с половиной метра друг от друга, чтобы каждый кустик хорошо смотрелся. Увезли.
   Осенью вижу: посажены мои кустики вдоль дорожки у начальной школы в ряд (к администрации), а расстояние между ними дай бог полметра. Чуть не заплакала от обиды. Ведь это надо же, такую красоту испортили. Да разве в такой тесноте они расцветут. Нашла еще у ЦКД – и тоже так же налеплены. Весной у ЦКД я насчитала всего девять кустиков – обломанных и затоптанных. Обидно и больно за воскресенцев, не любят родное село.
   Решила, если еще буду выращивать, то с желающих буду брать расписку, что они саженцы сберегут, денег-то я всю жизнь ни с кого ни за что не беру. Я считаю, если хотите, чтобы поселок был красивым, не ждите, что кто-то это сделает, начинайте с себя.
   Критиковать легко. Ах, какие скамейки грязные, а я такая чистая, лучше стоять буду или гулять по Воскресенскому с большим чемоданом. А если вместо этого посадить, пополоть или полить посаженные цветы. Или взять шефство над двумя-тремя метрами посадок и, приезжая в Воскресенское, их, как свои, осматривать. Я так благодарна Татьяне Тишининой за ту красоту, которую она создала у рынка. Все ходили и любовались. Да только «биться в одиночку – жизни не перевернуть». Ее почин другие не поддержали, а она одна устала. И цветов теперь нет.
   Ах, на автостанции краска клочками висит, беда великая. А мы, деревенские, рады-радехоньки, что на автостанции тепло, светло и чисто. Что, в Семенове лучше, что ли? Или на автостанции у Московского вокзала в Н. Новгороде? Не стали продавать пузырьки, и лишнего сброда нет на автостанции.
   Вот бы Екатерину Ситнову к нам позвать. Мы второй год ждем автобус посреди деревни без автобусной остановки, под дождем и на ветру. Обидно нам за такое отношение районного начальства, им до лампочки, они не на автобусах – на личных машинах ездят. Сколько раз я всех просила помочь, а воз и ныне там.
   И о плохом… У автостанции два туалета: элитарный и простолюдинский. Утром, когда приходят автобусы, элитарный закрыт. Что делать тем, у кого чай просится наружу? В простолюдинский идти? А вдруг увязнешь? Построили нормальный туалет, так еще надо сделать так, чтобы он и работал нормально, и для всех написать, как им, этим туалетом, воспользоваться, плата невелика, но не все об этом знают. Пусть туалет и автостанция открываются и закрываются одновременно.
   Если этого нет, надо отремонтировать простолюдинский туалет, что не так-то и дорого. Надо сделать возле возвышения отверстия для стока «чая» и залить пол с наклоном. Поднять возвышение сантиметров на 10–15. На пол положить решетку и хоть изредка подметать ее дворницкой метлой.
   Если все оставить так, как сейчас, то летом кучки того, что погуще чая, будут украшать парк Победы. Вот только такого позора Воскресенскому и не хватает. Я свое мнение высказала, буду ждать, что другие скажут.

Лидия ЗАКОНДЫРИНА