Экология

Пока не грянул гром

   От Воскресенского, если напрямик, через леса и болота, до поселка Рустай в Борском районе – каких-то 50–60 километров. Есть дорога через Семенов, несколько длиннее. Но коллеги с Бора, приглашая соседей на очередную журналистскую летучку с местом встречи в Рустае, категорически не советовали ехать через Семенов: «Дороги раскисли, застрянете». Поэтому наша машина ехала два часа до Бора, а потом примерно столько же почти в обратную сторону, но для журналиста в поисках темы семь верст не крюк.

Сафари во времени

   Когда доисторические люди доедали последних мамонтов, здесь уже были болота, – объявляет нам наш экскурсовод, методист отдела экопросвещения заповедника «Керженский» Ольга Гореловская, – им около десяти тысяч лет.
   У них даже «имя» есть – Камско-Бакалдинская группа болот, и это крупнейший болотный массив в центре Европейской России. Так вот, этим топям и их растительным и животным обитателям повезло, что болота были признаны непригодными для торфоразработок и полувековой давности идея о заповеднике воплотилась в жизнь. В 1993 году здесь был создан заповедник «Керженский», единственный в области.
   Хотя началась его история еще в «доисторическую» эпоху, то есть до 1993-го. К мысли о создании заповедника на Нижегородчине ученые подбирались с начала ХХ века, а в 1940 году экспедиция по территории среднего течения Керженца очертила примерную площадь будущего заповедника, но война, а затем интерес к этим местам лесоперерабатывающих предприятий надолго перенесли природоохранные планы. После пожара 1972 года и разработки 90 процентов спелой древесины мысли о заповеднике появились вновь.
   Керженский заповедник находится на территории двух районов – Борского и Семеновского, по Воскресенскому району тянется охранная зона, наиболее лояльные правила поведения именно в ней. Наиболее строгая – зона ядра, или покоя, сюда даже сотрудники попадают по пропускам. От обычного леса отделяет ее буферная зона, именно сюда лежал наш путь.

Наступите на мышь – и вы сокрушите пирамиды

   Если дерево падает, его не трогают, поясняет Ольга Гореловская, максимум могут распилить и отодвинуть, если оно упало прямо на тропу.
   Одна из основных тем научных исследований Керженского заповедника такая: «Изучение естественного хода процессов в природе и выявление взаимосвязей между отдельными частями природного комплекса». Результаты работы ежегодно вытекают в очередной том «Летописи природы». Иными словами, люди в дела природы не вмешиваются.
   В рустайском экоцентре, принимающем туристов, даже экспонаты животных делал не таксидермист, а мастер по дереву.
   – Это нижегородский мастер Евгений Германович Емельянов, – рассказывает Ольга Юрьевна. – Он рассматривает фото-, видеоматериалы, очень любит наблюдать за птицами в природе. Мало того, у него есть коллекция, скажем так, запчастей от птиц: перья, клювы от погибших птиц, которые он находит в лесу. И когда он вырезает птицу из дерева и потом ее раскрашивает, он старается добиваться того, чтоб было точное соответствие.
   Мы здесь – мы все-таки природоохранная организация – чучела не используем, не пропагандируем убийства животных.
   Вот рыбки силиконовые у нас, например, есть – мастера в интернете нашла, он для киностудии делает оторванные руки. Я сказала: а рыбку слабо сделать? Нет, не слабо.
   Впрочем, рассматривать деревянные «игрушки», когда заповедник – вот он... В окрестностях Рустая устроены три экологические тропы для туристов, по одной из них мы и отправились.

Зеленый покой

   Это бобровая хатка, говорит Ольга Гореловская, указывая на хаотичное нагромождение стволов и веток посреди озера, и дальше идет ну очень знакомая история о том, как ведут себя в месте обитания бобры. Заняли водоем, уничтожили в нем все живое, включая кувшинки, загадили так, что озеро стало зарастать болотными растениями, вольготно чувствующими себя на бобрином «навозе», и слиняли.
   Одно но. После пожаров 2010 года, продолжает Гореловская, карту пожаров наложили на географическую, и выяснилось, что пожары до той местности, где обитали бобры, не дошли. Бобры влияют на увлажнение территории – приносят пользу. И в этом, наверное, единственное отличие этой очень знакомой истории.
   Вообще Ольга Юрьевна рассказчик от бога. История истребления выхухоли превращается в ее исполнении в фельетон, а справка об обычном грызуне – садовой соне приобретает интригу и саспенс. Название свое соня получила неспроста: спит она восемь месяцев в году, а в те четыре, что бодрствует, – 20 часов в сутки. Понятно поэтому, что в четыре свободные часа она должна есть, и ест она все.
   – Иногда приходится ночевать на кордоне, и если мыши бегают только по стенам, то соня шастает и по потолку. Подвешивать продукты бесполезно: придет, все раздербанит, нагадит и смоется. Но этого мало, она должна обследовать все. Начинает с головы, потом лезет под одеяло, ты его к груди прижмешь, не пускаешь. Слышали выражение: пищит, но лезет? Так вот и она так же. Но самое неприятное она оставляет напоследок. Лезет в ухо, всю свою морду кладет в него и делает так (Гореловская часто-часто причмокивает). И вот когда она так в ухе делает, кажется, что из второго сейчас мозги вытекают.
   Соня занесена в Красную книгу Нижегородской области. Поэтому когда ночью эта скотина по мне ползает, я терплю и успокаиваю себя тем, что вношу свой вклад в сохранение краснокнижного зверя.

Раскат грома

   Как вы думаете, что это за крест? – спрашивает Ольга Гореловская. На уровне полутора метров от земли на коре дерева краснеет нарисованный кистью крест. – Дети иногда говорят, что это могила доктора Айболита.
   На самом деле кресты через каждые сто метров – это контрольные точки для замера высоты снега и уровня воды в нем. По этим параметрам прогнозируют время и уровень паводка. Подобным целям служат логгеры, контрольно-измерительные приборы, которые каждые три часа регистрируют изменения температуры, электропроводности, кислотности, уровня воды в водоемах.
   В общем, здесь не только «не вмешиваются». Настоящие энтузиасты своего дела, такие как О. Ю. Гореловская, специалист по экопросвещению Т. М. Сойма, ответственный исполнитель по программе восстановления лесного северного оленя С. Г. Суров, с которыми мы познакомились в этот день, и другие специалисты делают большую работу. Однако подчас она встречает непробиваемое непонимание.
   В заповедник захаживают не только грибники, но и браконьеры, на его территории могут вывалить мусор. У отдела охраны заповедника работа есть всегда.

Неужели нельзя начать все сначала?

   Обойдемся без морали. Тем более и в рассказе Брэдбери «И грянул гром», разобранном на цитаты для этой публикации, ее не было. А вместо морали пусть будет сюжетный поворот, к тому же после Рустая мы действительно развернулись и поехали в поселок Останкино в том же Борском районе, в экоаул «Джайляу».
   – Почти сразу после открытия вижу однажды, останавливается машина, выходит пара и, не глядя на меня, проходит прямо сюда, – рассказывает «старейшина» Евгений. Евгений – совсем молодой человек, старейшиной назовем его, потому как основатель. – Проходят, и мужчина говорит: «Я же тебе говорил, юрты, а ты: тебе кажется, тебе кажется». Выяснилось, что это казахи, едут из Казахстана уже четыре дня. Парень, Вася его звали, увидел издалека наши юрты и спутнице показывает, а она не поверила: мол, после четырех дней чего только не привидится.
   Действительно, юрты. Настоящие, собранные по всем правилам казахского зодчества. Евгений и его деловой партнер прожили в Казахстане один до 13 лет, другой до 14, дружили семьями. Однажды пришла идея создать что-то подобное, и в 2014 году они занялись продвижением экологического туризма.
   – Не то чтобы я каждый день в Казахстане юрты собирал, – объясняет Евгений, – но видел, как это делается. Юрты мы заказали на Алтае. Первые два месяца с утра до вечера к нам ехали нескончаемым потоком, мы только успевали проводить одну группу, как приезжала новая. Люди уже все видели, им хотелось чего-то нового, а тут мы.
   Место под экоаул его «основатели» выбрали подходящее: ровное, плоское – чистая степь. Эта голая «степь», ветер с четырех сторон, пасущиеся неподалеку овцы создают непривычное для этого места, все-таки лесопромышленный поселок рядом, ощущение – единства с природой.

***

   На охранные мероприятия природа реагирует с благодарностью. В заповеднике «Керженский» (вернемся к нему) «пошла на поправку» внесенная в Красную книгу выхухоль, с 30 до полутора тысяч увеличилось количество тетеревов… природа вздохнула свободно. Она отзывчивее, чем человек. Тому нужно вырастить новое поколение, чтобы экологическая культура стала его частью.
   Просветительская работа, и экотуризм в частности, дает свои плоды. И пусть сначала не начать, можно вовремя остановиться, чтобы не раздавить грубой подошвой бабочку, «способную нарушить равновесие».

Ирина ТУМАНОВА
Фото Екатерины Вакуленко,
Сергея Токарева