Михаил Пшенко: «Чтобы быть настоящим, надо уметь мечтать»

| 15-04-2019, 07:52 |

   На исходе марта, в День театра, в рамках гастрольного тура по Нижегородской области актер Михаил Пшенко показал воскресенским зрителям свой моноспектакль «1 на 1. Мысли». Мы поговорили с артистом о спектакле, профессии, деревне и о том, как быть настоящим.
   – Михаил, спасибо за спектакль! Много ли он отнимает сил? Сколько вы восстанавливаетесь после него?
   – Я после этого спектакля только заряжаюсь. Это подзарядка. Бывает, плохо себя чувствуешь, устал – я ехал больше десяти часов сюда – сидишь, нету сил, а когда ты выходишь и видишь зрителей, то понимаешь, что ты не можешь вполсилы, вполноги, ты свое рассказываешь. Свое нужно рассказывать каждый раз на сто процентов, потому что нет ни партнеров на сцене, ни опоры на классику. Поэтому каждый раз спектакль проходит по-разному: и зал каждый раз разный, и по-разному приходится его раскачивать, но в итоге это в любом случае подзарядка. Так что, наоборот, хорошо себя чувствую.
   – Чтобы создать моноспектакль, наверное, нужна смелость, если не сказать наглость, ведь зритель должен прийти именно на вас. Как возникла идея этого спектакля и как вы решились ее воплотить?
   – Если бы я задумался, что это моноспектакль, что это сложно, это страшно и невозможно, я бы никогда его не сделал. Интуитивно чувствовал, что это надо сделать.
   – Почему?
   – Потому что… Я даже не могу ответить. По интуиции иду. Здесь надо добавить стихотворение, здесь поменять, это надо убрать. Он, в принципе, только сейчас, на третий год, более или менее устаканился и обкатывается, обкатывается дальше.
   Первые версии были очень отличные от этого, был поиск, а поскольку у меня только актерское образование, не режиссерское, всегда прошу обратную связь. И сейчас он уже приходит в тот формат, который нравится абсолютно всем. Но надо развивать дальше.
   – Сколько времени ушло на его создание?
   – Написан он был четырнадцать лет назад: в двадцатилетнем возрасте была написана основа, потом добавились стихотворения, танец, музыка, декорации в таком виде, в каком есть, то есть он создается постоянно.
   Первый раз я его сыграл восемь лет назад, потом забросил, потому что было что-то не то, опыта, может, мало было жизненного. И вот три года назад он опять восстановился и постоянно развивается – спектакль-жизнь, о жизни. Так что, мне кажется, он имеет право жить всю жизнь и развиваться.
   – У вас в спектакле много личных историй, которые, наверное, до сих пор могут вызывать ранящие воспоминания. Как вы решились, во-первых, показать их зрителю, во-вторых, постоянно напоминать себе о них?
   – Это исповедь. Прощения просишь.
   Просто он был написан – не было еще этих событий. И первый спектакль три года назад я играл – тоже не было этих событий, и даже эти люди в зале были (дедушка и брат М. Пшенко. – Прим. авт.), а сейчас... ну, это исповедь. Я считаю, что это правильно.
   Это такой мой храм. Я делаю это аккуратно, чтобы… Чтобы не сильно шокировать, травмировать зрителей.
   – Вы играете в спектакле и снимаетесь в кино. Что вам ближе?
   – Я, слава богу, и актер кино, и актер театра, нет такого, что я только в кино себя комфортно чувствую или только в театре. Здесь ты получаешь непосредственно живую связь со зрителем, в кино получаешь иной выход своей творческой энергии, там больше сил я затрачиваю и там по-другому ты получаешь обратную связь – от количества зрителей, которые это посмотрели, от комментариев. Это разные энергии, и они мне обе нравятся.
   – Ваша фактура, лично у меня, в первую очередь ассоциируется с образом Кастета (дворовый парень, один из героев, сыгранных М. Пшенко на его ютьюб-канале). Вы со своей фактурой боретесь, или мирно сосуществуете, или используете ее?
   – У меня там очень много персонажей, не все, конечно, комедийные. Я прекрасно со всеми уживаюсь, это отголоски меня, актер может прожить за одну жизнь жизни многих людей, это счастье.
   Не мешает нисколечко, и я не заложник одного образа, слава богу. Возможно, в будущем так произойдет, но на данный момент я и строитель Гоша Песков, и охотник Штык, и гопник Кастет, и современный парень Миша Дерзкий, и доктор Жестоков, и студент, и Петр Дутов из «28 панфиловцев», и Михаил Пшенко в роли рассказчика здесь на сцене, так что… пока судьбы Шурика удается избежать.
   – Сейчас идет Год театра. Вы ставите себе какие-то творческие цели в связи с этим?
   – В Год театра проще спектакль большему количеству людей показать, потому что проще договариваться с людьми, которые принимают решения. Вот и все.
   – В спектакле вы упомянули о своем деревенском детстве, откуда вы родом?
   – Ну я бы не сказал, что я лично из деревни, я уже в четвертом поколении в Москве живу. Но благодаря бабушкам и дедушкам я очень хорошо понимаю и тесно связан с деревней, потому что все лето был там, от и до, все забавы, абсолютно все там – друзья-товарищи.
   То есть для меня курочку поймать, отнести бабушке, чтобы она отрубила голову, – вообще нормальная история. Или наступить на коровью лепешку, чтоб между пальцев вылезло, – вообще нормально. Слава богу, что я впитал это детство, его очень сейчас не хватает. Хотелось бы, конечно, своим детям его подарить, но, к сожалению, нет деревни.
   – В спектакле вы сказали, чтобы быть настоящим, нужно уметь мечтать. Вы – настоящий?
   – Я часто мечтаю. Вот сложная грань – удержать между «мечтаешь и осекаешься все время» или же «просто отпускаешь и как в детстве». И вот когда получается, как в детстве, мечтать, ты очень сильно подзаряжаешься. То есть ты фантазируешь, что со спектаклем объедешь всю страну с полными залами, и не важно, что ты пока еще не снялся в культовых фильмах и сериалах и тебя никто не узнает. Не знаю, может быть, это работает, потому что сейчас вот было шесть спектаклей. На осень мы хотим собрать в Нижнем Новгороде большой зал – ТЮЗ или «Юпитер». Эта задача по силам большим актерам, с именем, а мечтается и фантазируется, что и у меня будет полный зал.
   Моя самая главная мечта – это большая семья. Все остальные «мёчты» связаны с этим: хороший заработок, популярность, творческое развитие, финансовое благополучие, здоровье родителей, меня самого, моей семьи, то есть все связанное именно с этим.
   Напоследок мы попросили Михаила пожелать что-то воскресенцам, и пусть этот самолетик, на котором актер написал свои пожелания, доставит их по адресу.