Воскресенская жизнь » Имена » Вадим Поляшов: Как построен мир, я знаю

Имена

Вадим Поляшов: Как построен мир, я знаю

К Вадиму Федоровичу Поляшову нас привела карта – огромная и до деталей точная карта села Богородского. Она занимает всю стену коридора в Богородской школе. Откуда такая? Бывший учитель рисования нарисовал. Так и нашли.

Как устроен мир, я знаю, – цитирует Вадим Федорович известного телеведущего. Ему ли не знать: всю жизнь он его своими руками, этот мир, писал, ваял, строил. Даже на «Мосфильме» сумел поработать, причем не выезжая из Богородского. Помните, лет тринадцать назад у нас снимали фильм «Живи и помни»? Для реквизита нужен был высоченный деревянный крест, постаревший, битый дождем и снегом. Срубил и состарил его Вадим Федорович в своей мастерской. Забирали киношники махину на лесовозе.

– Ледяной совершенно, свежий брус притащили еле-еле все, с художниками, – вспоминает он. – Не хватало мастерской, конец из двери выставлялся. Обдирали, прокрашивали под старое-старое дерево. Трещины специально клином выколачивал, чтоб был треснутый. На ночь втаскивал наискосок, чтоб хоть просыхало: по льду-то рубить тоже нельзя было.

Усадив гостей на собственноручно отреставрированные стулья (а вы думали, про созданный своими руками мир – это для красного словца только?), Вадим Федорович рассказал, как стал художником, тогда он жил еще в Горьком:

– Всех тогда после десятого класса распределяли по цехам на автозаводе, кого в литейку, кого в кузницу, кого куда, а у меня мать показала картинки мои в КЭО (Конструкторско-экспериментальный отдел), где как раз автомобили и делают. Придумать – это одно, а там еще из пластилина лепили – сначала небольшие макеты, один к десяти, а потом в натуральную величину. С них потом шаблоны снимали и уже делали кузов. Сложновато довольно-таки. А потом, извините, я сел в тюрьму, на целых пять лет. А приехал, меня опять туда же взяли, что бывает очень редко в этом заведении. Но опять же взяли в ученики. Подумал-подумал и ушел, и не пожалел ни о чем. Оформительством занимался. Росписи – это мое, плакаты – тоже мое. А когда Брежнев сюда должен был приехать, Высшая партийная школа была напротив Дворца спорта, там панно буквально во весь дом я расписывал.

Так потянула эта профессия, что Вадим Федорович пошел в студию, а преподаватель отправил его в училище: «Давай, в этом же году иди».

– Потом опять на вольные хлеба, – вспоминает он, – завод «Орбита», главным оформителем работал.

«Болтался-болтался», усмехается художник, и в 1986 году приехал на родину, в Богородское. Как раз незадолго до того, как времена настали такие, что об искусстве люди стали думать в последнюю очередь. Сначала работал в совхозе, а в 90-е, когда всем пришлось испытывать себя на прочность, был пчеловодом, охранял турбазу, работал в сельсовете и стал заниматься резьбой и изготовлением мебели.

В доме Вадима Федоровича все сделано его руками. Мебель, рамы для картин и зеркал, печь сам плиткой обложил, что там печь – пристрой, беседку, летний домик в огороде сам «молотил-колотил», декор, живопись наконец. На Смоленскую он приезжал со своими этюдами, которые живо раскупали.

– Он же всеми ночами работал в мастерской, – вспоминает жена, Нина Александровна.

– Сроки поджимают, денег надо, парень учится, зарплата маленькая, – отчеканивает Вадим Федорович. – Вот сейчас руки совсем не работают, совсем, – не жалуется, а констатирует он. – Молотком я теперь только тюк-тюк, как ученик-первоклассник. С удовольствием бы занялся такими делами, как панно, как Рубенс, но уже не смогу. А так… все ушло, ничего нету здесь.

Ничего – это стены, увешанные картинами, выделяется среди которых сюжет того самого Рубенса, «Бахус сватается к Ариадне», а также этюдами, рисунками, резными зеркалами и киотом, а еще вышивкой, которой увлечена вся женская часть семьи.

– Это вот мой угол, – взмах руки налево, – этот угол бабушкин-девушкин, – взмах руки направо, – вышивки, вышивки, вышивки.

– Мне всегда хочется сделать новое, может, это передалось от него, – делится Нина Александровна.

Для гостя – музей, для художника – малая толика созданного за жизнь. Его студенческие работы сейчас в Семенове, в училище, где учат хохломской росписи, деревянная скульптура – в Богородской школе, живопись, резьба – по всей стране и за рубежом

Автопортрет однажды написал, и тот испарился.

– Автопортрет делал один раз, когда решил отпустить бороду, – усмехается Вадим Федорович, – думал, а подойдет мне или не подойдет. Нарисовал сам себя и давай подрисовывать.

Вы говорите: что мне нравится больше? Вот одна из любимых вещей. Ну она такая – нашлепком, побыстрей, чтобы хоть как эскиз набросать, не забыть ни в коем разе и позже сделать. Это зима. Просто зима. А там из деревьев, из кустов – лицо, суровое лицо.

Сейчас этюдник лежит пустой, машина, на которой Поляшов ездил писать с натуры, на приколе, в мастерской жена хочет поставить ткацкий станок и на хозяйственные дела Поляшовы нанимают рабочих.

– Даже как-то стыдно, – признается Вадим Федорович, – кто-то делает, а я смотрю. Я уж ухожу, не показываюсь.

Наверное, непривычное чувство для того, кто все в своем доме делал и сделал сам. Даже балкончик, на котором мы сейчас стоим, пристрой для тестя, «бар болельщика», где сын с друзьями проводит время. Летом в этом доме даже шумно: приезжают дети с внуками.

– Сейчас у нас шесть штук пацанов, рота, – сообщает Вадим Федорович. 

Ну а что же ученики, ведь восемь лет художник преподавал в Богородской школе.

– Были очень способные ребята, и можно было бы их воспитать и провести по жизни, но условий не хватало – плохонькие красочки, которые они могли бы здесь купить, плохонькие карандаши, да и бумаги тогда, по сути, не было путной. Но росписью, которую мы делали тогда в простенке на втором этаже, они увлекались, здорово увлеклись.

Есть, однако, человек, который пошел по стопам Вадима Федоровича, это его дочь Анастасия. Она окончила бутафорское отделение Нижегородского театрального училища и работает сейчас во владимирском «Граде Китеже».

Родители рассказывают, как вместе с отцом Настя делала дипломную работу  – «мраморную скульптуру». «Вот, артисты, вы только ломать, – сказал тогда директор и, указывая на Настину работу, закончил: – а они только делать».

– Вот наша баня зимой. – Отец показывает крохотный этюд на стене. – Это мы делали вместе с Настей. Сначала она, потом я подошел к этому этюду – извините, маленько слабовато, чуть живописи добавил, он заиграл. Ну эта работа уже на продажу не идет, хотя я показывал, выставлял ее, с удовольствием бы взяли, но я: «Это не продается».

Ирина ТУМАНОВА

Фото Сергея Токарева

Вадим Поляшов: Как построен мир, я знаю

Вадим Поляшов: Как построен мир, я знаю

 

Теги

Похожие новости

Комменатрии к новости

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Написать свой комментарий: