Имена / Новости

В Лалакине скоро не полалакаешь

 Лалакино – деревенька, затерявшаяся в полях вдоль нестиарской трассы. Совсем рядом от районного центра. Первое, что приходит на ум, когда читаешь надпись на дорожном указателе «Лалакино», «полалакать» – поговорить по-простому, по-деревенски, наверное.

Сегодня нам это удалось. Последняя жительница деревни Галина Малова в апреле схоронила мужа Константина и осталась одна. Ее одиночество в летний сезон скрашивают соседи-дачники Палагины.

Трое на всю деревню

Елена Анатольевна со своим мужем Анатолием, уроженцем здешних мест, но покинувшим родные края полвека назад, теперь единственные лалакинские дачники. Приезжают из Нижнего Новгорода в апреле. 
– В этом году приехали 24 числа, в прошлом 27-го, – делится собеседница. – Уезжаем в октябре, когда капусту всю соберем да за клюковкой сходим.  Из деревни никуда не выбираемся, сыновья приезжают каждую неделю и все нам привозят. Я вот только клещей здесь боюсь. Вчера вот опять клеща поймала. А отчужденность не пугает.
Женщина вспоминает, что здесь школа была, два магазина, ветпункт.
– Все здесь рушится, рушится и рушится. Галина вон уезжает. Ух ты, вон она уж переоделась (для беседы с нами – Прим. авт.), – показывает в сторону крылечка Маловых Елена Анатольевна.  – На этом и заглохнет Лалакино.
Действительно, у Галины перспектива одна – осенью перебираться в Раскаты к дочке. И все, здесь уже не полалакешь. А пока ловим момент и разговариваем. Эхо еще разносит наши голоса по пойме Швейки-Швеи. А именно она, привычная нам у моста в Левихе, совсем узенькая, но песчаная, перегороженная каскадами бобровых плотин, жадно схватывающая воды бьющих ключей, протекает в Лалакине.
– Плохо одной здесь жить. Ладно вот они приехали, – кивает на Палагиных Галина, – видимся и разговариваем. А так одна – собаки две, четыре было, но два мальчика зимой пропали (если волки?), кошки да я. Тяжело. Костя еще неожиданно так умер. Допилили вот эти дрова, а на другой день все, – показывает на кучу испиленного горбыля… – Продукты к нам машина привозит. Каждую неделю. От «Гастрономчика». Доезжает до начала деревни, до развилки. А дальше здесь болото – не проедешь. Я Бокова просила эту яму завалять, потому что нас трое стариков. Вдруг «скорую» вызвать – она не проедет. Он обещал. А так, к нам только пешком идти.
Проблему транспортной доступности мы ощутили и на себе, оставив машину в поле за деревней. Не доехать. Но тем удивительнее то, что встретили нас у здания бывшего магазина огромные ямы с пластиковым мусором. Ну как и откуда?
Вспоминает, как водила в Задворковскую школу сына Галины и Кости - Мишу, свекровь собеседницы. Как на экзамены Мише купили белый костюм, который ему так хотелось. Печально сложилась судьба лалакинского паренька, однофамильца известного писателя, Миши Малова. Он сидит. Срок в 10 лет отбывает в колонии на Прудах. Кривая дорожка, – скажете вы. А я оставляю место для размышлений, для другого сценария судьбы человека. Эх, ветры перемен.
Родился мальчишка в 1994 году, лихие не захватил. А вот они его, похоже, захватили.
– Неплохой парень. Но у нас теперь всем надо много денег и сразу, – делится Мишина мама. – В 90-е все открылось, все стало можно. Колхозы как растворились. Здесь ведь был совхоз, подсочка, кирпичник. Работа-то была, люди были. Ферма стояла, телят откармливали. Вон там, повыше, – показывает Галина, – конный был. В каждом доме корова, а теперь нет никого. Ничего не стало. Словно испарилось. Потом молодежь вся поуезжала, старики поумирали. При мне все поумирали. Я их всех помню. Как будто они все приснились.
Работали супруги Маловы на кирпичнике. Про знаменитый лалакинский кирпичник, находившийся по другую сторону дороги, за деревней, хочется поговорить отдельно. Когда-то он гремел. Сегодня лишь огромные карты-карьеры после выемки глины молчаливо свидетельствуют о нем.
– Много там работало людей. Был агрегат, где кирпичи формовали. Транспортер глину таскал. Была сделана лента, по которой шла глина, а человек стоял и резал кирпичи. Двое стояли, на тележку их укладывали. Потом по узкоколейке везли в сараи. Там эти кирпичи укладывали. Они стояли все лето на просушке. А потом были три печи. 

Туда, наверное, тысяч по сорок – сорок пять кирпича уходило. Кирпичи свозили, накладывали и окаливали. Вот у меня муж окаливал. Там было шесть топок метров по шесть. Надо было, чтобы огонь шел снизу и до верху. Так кирпичи и окаливали

Тяжелая, конечно, работа была. Но работали. А потом мы на подсочку ушли. Живицу добывали. Кирпичный-то закрылся, – рассказывает Галина. – Наш кирпич везде покупали. Лалакинский кирпич хвалили. Вот там, у одного дома, Сани Зуева, уж лет тридцать как кучи-то кирпича стоят, и ему ничего. У нас печь старая из него была сложена.
Но справедливости ради Галина отмечает, что глина-то сначала хорошая была, а потом песок пошел. Так и заглохло производство.
Продолжение следует.

Иван Замыслов

Фото автора и Сергея Марцева