Привет со святой тиханской земли

| 2-10-2019, 10:01 |

   Одна моя знакомая как-то раз обронила фразу, что с удовольствием бы бросила этот город-муравейник и уехала куда подальше. Только чтобы в этом «подальше» был интернет, уединение, бесконечно сине-зеленый лес и счастье. Тогда я ответила, что счастье внутри нас, а вот с местом – куда ноги приведут. И только спустя несколько лет я поняла, что такое место на земле есть. Находится оно в Заветлужье, где рано утром по макушкам пушистых сосен пробегает благодатный колокольный звон из Троицкого.
   Тиханки. Произнесите это название вслух и по слогам Ти-хан-ки. Ну как? Название мягкое, располагающее, окутывающее. Так и в жизни: деревня со всех сторон окружена лесом, а по ее центру протекает небольшая речка Руя, которая напоминает горную. Весной она на пару недель появляется в деревне, а после убегает в лес, оставляя свой неповторимый след. Две улочки с резными нарядными наличниками, две лосопилки, почтовые ящики на дому, магазинчик на краю деревни – вот и все имущество. Главное здесь люди и атмосфера.
   В большинстве тут жители среднего возраста, меньше – дети и старики. Моей соседке Александре Тихомировой девяносто четыре года, а она все еще держит кур, сама топит печь и сажает огород. Она негласно восхищает и настраивает на тихий деревенский лад. На улице частично проложен асфальт, а когда-то была просто грунтовая дорога, вдоль которой мы гоняли на великах и лепили куличики. Если пройтись по порядку, то вам встретятся не только красивые ухоженные дома, но и грустные пустые окна. Они ветшают, но все-таки надеются, что в них снова появится жизнь.
   Так произошло и с домом номер десять по улице Гагарина. Всего несколько месяцев назад в него влюбились жители из далекого Оренбурга. Познакомились и приехали сюда насовсем. О том, как это случилось, что повлияло на выбор места, расскажет хозяйка дома Татьяна Андреева.
   Еще недавно мы бродили по улицам Оренбурга, пили кофе, вели размеренную жизнь: я шила платья и писала книги, Андрей вел йогу, встречались с детьми. А потом мы резко поменяли жизнь, чем удивили своих близких, хотя сын сказал, это же мама, от нее можно ожидать что угодно. Но думается мне, что все до последнего думали, что это шутка.
   Уехали мы в начале марта. К вопросу, что было самое страшное, было видение, что перевернется «газель» с нашими вещами, ее постоянно кренило на правый бок, особенно страшно было на поворотах. Я даже глаза закрывала, чтобы не видеть этого ужаса. Водитель ехал по каким-то своим маршрутам и делал остановки не где договаривались, а как захочет сам. Тут я уже не выдержала, разрыдалась, и плюсом к слезам примешалась боль от разлуки с детьми. Ведь это был первый раз, когда мы расстались. Тридцать лет жили, как святое семейство.
   Почему святое, спрашиваете? Вот и Тиханки мы называем святыми. Каждое утро шлем привет со святой тиханской земли. Просто как в мультике, «как вы яхту назовете, так она и поплывет». Ну а если серьезно, то святым место делают люди, их дела, мысли и поступки. И если ты свое место называешь святым, то вряд ли тебе захочется заваливать мусором лес на задах своего огорода. Ты будешь трепетно относиться к дому, который позвал тебя из такой дали. Вот вы говорите, почему мы выбрали Тиханки, за тысячу километров приехали. Мы не выбирали! Дом сам нас выбрал.
   Случайно увидели объявление в интернете в ночь под Рождество католическое, и все закрутилось с невероятной быстротой. Решили поехать посмотреть, а вдруг да понравится, хорошо бы с деньгами, и тут уже нашлись покупатели на квартиру. Ну не знак ли свыше? Дорога складывалась как по маслу: везде был зеленый свет, а войдя в дом, у меня было чувство, что я все тут знаю, типа дежавю, мы смотрели-то его десять минут.
   Город с его благами... Каждое утро я пила кофе, в своей любимой кофейне, но ведь это же день сурка и завтра будет то же самое. А мне всего лишь пятьдесят, и что? Еще пятьдесят лет я буду пить кофе? И в какой-то момент это стало витать в воздухе. Хотелось перемен, свободы, свой дом, свой участок земли, за которым начинается лес, и пруд, и грибы, ягоды – короче все в одном флаконе. И когда мы увидели объявление, на раздумье была всего одна минута.
   «Давай купим», – сказала я. Андрей помолчал и сказал: «А давай!»
   А ведь все так и оказалось, как загадали: и дом, и лес, и пруд, и ягоды. День сурка закончился. Каждый день нов. Что будет завтра, одному богу известно. Как говорится, будет день, будет песня. Конечно, мы устаем, но усталость такая благодатная, потому что трудимся на своей земле, любим ее, заботимся о ней, о доме, дарим им свои любовь и внимание. Думаете, не откликнутся? Как говорит Андрей, будем вкладывать на сто процентов, а там посмотрим.
   Каждое утро, открывая глаза на печи (кстати, я уверена, что на сегодня мы единственные в мире, кто спит на печи), я наблюдаю красоту своего дома, который сотворили наши руки. Было – стало. Об этом могут рассказать только наши фото и блог, который мы стали вести по приезде в Тиханки.
   Какие у нас планы. Да просто жить, радоваться дню, пребывать в гармонии с собой и природой, учиться всевозрастающему счастью. Сегодня деревня – это иное: интернет, вода, канализация. Вот только пугают частые отключения света. А так все блага с нами, живи да радуйся! И делись этой радостью с другими, освящай место, где тебя поселила Судьба.
   И напоследок задаю еще один вопрос. Татьяна, а как вам люди? Успели с кем-нибудь познакомиться? Отличаются ли нижегородцы от оренбуржцев?
   – О да! Отличаются манерой разговора, другой диалект, напевная речь, как в фильме «Любовь и голуби». Нам встречаются здесь прекрасные люди! Добрые, открытые, отзывчивые.
   Такой нашу деревню увидели новые жители, а постоянные – вспоминают, какой она была много лет назад.
   – Сижу дома за столом со своим, а с улицы так и льются голоса. Да так звонко, задорно поют. Ну, я и побежала к окну. Дай, думаю, посмотрю, что там делается. Муж кричит: не ходи, да где уж мне. Я высунулась в окно, а там частушку поют:
   По деревне я иду,
   Все глядят в окошки.
   У е... матерей
   Полный рот картошки!
   Я так и обомлела. Бегом в избу. И уж поняла, что муж-то предупреждал. Оказалось, это сваты шли и пели на всю деревню. Вот сколько лет прошло, а помню, – смеется Вера Ремезова.
   Вера Анатольевна не коренной житель деревни. Впервые она познакомилась с ней, когда ей было двадцать лет. Муж Михаил привез молодую жену к себе на родину. И не без помощи своего отца. Тот, завидев девушку, сразу приметил, что такая в их семье приживется. Как увидит ее и говорит: все равно наша будешь! Другим не отдадим – и оп конфетку ей в карман. Три месяца пожили здесь и на семь лет уехали на Кубы (сейчас в ней никто не живет, кроме лесников или туристов в период охоты). После приехали сюда насовсем (председатель сманил, ему сварщик в колхоз нужен был). Стали обживаться, к новому месту привыкать.
   – Деревня небольшая, но уютная. Речкой делилась на две части. Те, что за рекой жили, считались зареченскими. Тут и наш дом стоит. Прямо за ним была ферма, телятник, конный двор. Работала на телятнике, было у нас ремонтное стадо. Много трудилось, но народ веселый был, дружный. Бывало, в выходной, после работы, соберемся все и давай в гармонь играть или балалайку. Песни пели, и легче жилось, – глядя в окошко, вспоминает моя собеседница. – А сейчас, – продолжает, – и не видно никого: все по своим домам сидят. Пляж был большой, чистый. Зимой ребятишки катались с горки. Летом рыбу ловили. Говорят, что раньше даже карпы водились, но муж только карасей носил, хотя сначала и вовсе рыбачить не любил. А девчонки мои все бегали рыбу ловить и его наманили. Потом все втроем на речку ходили. Что покрупнее – мне, а то все кошке отдавали. Школа была до четырех классов. Стояла на краю деревни, чуть в леске. Двое моих ребятишек там учились. Сейчас и дома-то не осталось. На горе, где Тихомировы живут, был большой клуб, а на противоположной стороне – магазин. Тут он последнее время был, пока не закрыли. До этого магазин был между Пичкиревым и Казаниным домами. Сейчас там пустое, грустное место, которому не хватает своего жителя. В каждом доме жили мастера своего дела: кто кадочки делал, кто шил и вышивал. Был даже местный парикмахер, который если просто стриг, то брал рубль, а если еще и подушит, то все полтора. Мастеровые люди и сейчас не пропали, а открыли в деревне две лесопилки. На них трудятся не только местные жители, но и люди с соседних деревень. А некоторые приехали сюда из Таджикистана. Остались тут жить и работать. – Вера Анатольевна в сердцах посетовала: – Чем домам пустым пропадать, так лучше бы люди приехали, работали и жили.