Колонка обозревателя

Третья Россия

У меня в кабинете висит большая двухметровая карта. Воскресенский район страшно представить какого советского года, расчерченный на лесные кварталы и часто усыпанный заштрихованными прямоугольниками многочисленных деревень. О существовании многих, уже исчезнувших, я узнала благодаря этой карте.

Лет через пятьдесят названий, говорящих что-то читателю карты, станет еще меньше. Третья Россия сокращается.

Третьей Россией назвала «сонные средние и малые города» ученый, эконом-географ Наталья Зубаревич. Их всего четыре у нее. Первая – это крупные «живые» города с населением свыше пятисот тысяч человек. Вторая – в основном стотысячники. Ну а третья – сельская Россия. То есть мы.

У жителей первой России выше доход, она быстрее выходит из кризисов, там больше доля образованных людей, там больше возможностей для бизнеса, там люди мыслят современно и больше рискуют. Первая Россия умеет протестовать, когда видит в этом необходимость. К третьей все эти способности убывают. В ней люди живут по сельскохозяйственному календарю, говорит Зубаревич, и самое главное, что их волнует, – будет ли хорошая погода на майские, чтобы картошку посадить: тут думают только о выживании.

По ее словам, доля первой России, со всеми ее плюсами, растет, люди переезжают в крупные города и делают крупными те, что чуть-чуть недотягивают. А доля третьей неуклонно сокращается. Лишь треть населенных пунктов, те, где живут больше ста человек, останутся на карте, в основном на юге, где благоприятные для сельского хозяйства условия, остальные исчезнут, считает эксперт.

Расширение мобильных услуг сделало бы медленную гибель третьей России не такой болезненной, говорит ученый, и не предполагая рецепта для возрождения. Прогноз неутешителен: пациент скорее мертв, чем жив, и ему нужнее паллиативная помощь, чем реабилитация.

Ирина ТУМАНОВА