Новости

Репортаж с маской на лице. Как наши медики второй год работают в условиях пандемии

– Сначала был птичий грипп – он в Китае остался, потом был ТОРС (атипичная пневмония. – Прим. авт.) – тоже далеко не ушел. Ну, думали, может, и это так же минует. Но оказалось, что инфекция действительно очень серьезная и высококонтагиозная, и надежды наши не оправдались – второй год мучаемся, – говорит заведующий ковидным госпиталем Воскресенской больницы Владимир Храмов.

Если, по официальной статистике, среди воскресенцев переболело меньше 10 процентов, то среди медиков болели ковидом уже больше половины. Врачи говорят, ковид с нами надолго.

О том, как работали наши врачи последние два года, мы поговорили с главным врачом Воскресенской больницы Натальей Ильиной, заведующим ковидным госпиталем, врачом-инфекционистом Владимиром Храмовым и заведующей поликлиникой, врачом ковидного госпиталя Юлией Юрасовой.

Февраль 2020-го. Китайский сувенир

Чтобы преодолеть сто пятьдесят километров между Воскресенским и Нижним Новгородом, волне эпидемии нужно две-три недели. С опозданием на этот срок ждали в Воскресенской ЦРБ и ковид. Примерно с таким опозданием он и пришел в мае 2020-го, хотя барьеры для него ставили еще с февраля.

Каждого, кто приезжал из-за границы, тем паче из Китая, закрывали на карантин. Инкубационный период не был известен точно, и карантин длился 21 день. Раз в несколько дней к «арестанту» приезжал терапевт Александр Зуев – брал мазки и отслеживал самочувствие.

К счастью, все заграничные туристы оказались здоровыми. Но больница и без того уже вовсю готовилась.

– У нас была отменена плановая помощь, медосмотры, диспансеризация, – вспоминает Наталья Ильина. – В это время мы проводили обучающие мероприятия. Думали, в каких отделениях, если что, будет ковидный госпиталь.

Наталья Владимировна перечисляет все то, что появилось в больнице: три кислородных концентратора, еще один аппарат ИВЛ, который на всякий случай дала Краснобаковская ЦРБ, пульсоксиметры для каждого доктора и фельдшера, которые работают с коронавирусными больными, бесконтактные термометры, рециркуляторы (они перегоняют через себя и обеззараживают воздух). На что-то деньги выделялись, что-то больница покупала и до сих покупает на свои деньги, как, например, защитные костюмы – СИЗы. С приходом пандемии эта статья расходов увеличилась в два раза. На сегодняшний уровень заболеваемости у больницы, по словам главврача, всего достаточно.

Май. Болезнь пришла в район

В мае, наконец, ковид достиг Воскресенского района. Вахтовики привезли его из Москвы.

– Вся тяжесть легла на терапевтов, фельдшеров из пунктов, скорую помощь, – вспоминает Владимир Александрович. – Им, конечно, хорошо досталось.

У больницы было уже оборудование, сертификаты об обучении у медработников, уже были разработаны регламенты медицинской помощи, не готовы были только люди: их было недостаточно и у них не было иммунитета к новой неизученной болезни. А с ковид-положительными больными работают все: в любом отделении может появиться человек, у которого болезнь в инкубационном периоде и который в это самое время уже опасен для окружающих. Наверное, поэтому, когда объявили, что люди 65+ могут уйти на самоизоляцию, несколько медиков ушли. Некоторые вернулись, но человек пять-шесть ушли насовсем.

Сейчас, в ноябре, на весь район всего три участковых терапевта: два в поликлинике и один в Воздвиженской амбулатории, а должно быть девять. Вот почему для контроля тех больных, что лечились дома, разрешено было просто звонить – посетить всех своих больных терапевт не мог просто физически.

– Скорая переболела первой. Они переболели практически все, – говорит Наталья Владимировна. – Скорой всегда тяжелей работать, она на передовой.

– Не жалуются, не хнычут?

– Ну, бывает, похнычут, а куда деваться?

– В самом начале пандемии, когда машина совсем не стояла, конечно, высветилась такая проблема, как износ машин скорой помощи (их в районе четыре. – Прим. авт.) и тех машин, которые обслуживают вызова в поликлинике, – говорит Наталья Ильина. – И поэтому мы обращались за помощью. В 2020 году было принято решение на уровне правительства, что нам можно использовать машины администрации и соцзащиты. Конечно, нам они очень помогли.

В первое время, вы помните, даже масок не было в достаточном количестве, и нигде нельзя было их купить. А какое производство в больнице? Тогда нам очень хорошо помогли Задворковская школа, Воскресенская школа, просто жители. Мы закупили марли, они нам сшили маски.

Предприниматели помогали: Алексей Мурзаев делал раздевалку для медперсонала по снятию и обработке СИЗ, Сергей Иванович Доронин и материалом помог, и в закупке СИЗ, помогли Валерий Николаевич Ольнев, Нина Константиновна Круглова.

– Были объявления о том, что больницам требуются волонтеры. Кто-нибудь предлагал такую помощь?

– К нам никто не пришел.

Вместо помощи иной раз воскресенцы ставят подножку.

– Иногда тот, кто вызывает скорую помощь, лукавит, – главврач говорит спокойно, но в голосе вдруг проявляется усталость. – Скорая помощь приезжает – оказывается все не так. Такие поводы к вызову скорой помощи, как «нас нужно просто послушать» или «у меня распухло колено», не являются основанием для приезда. Иногда даже вызывают врача, чтобы дал ребенку справку о том, что он может посещать школу, а по телефону называют другую причину. Таких вызовов много, до 30 процентов. Но каждый должен ощущать ответственность, потому что скорая может не успеть к тому человеку, которому действительно нужна экстренная медицинская помощь.

Декабрь. Ковид – это что-то с чем-то

Одними из первых стали болеть, конечно, медики. Сегодня переболело ковидом уже 19 из 34 врачей и 62 человека из среднего медперсонала из 118. Семеро повторно. Переболели и Ильина с Храмовым. Инфекциониста ковид настиг в декабре.

– Страшно? Не знаю, – говорит Владимир Александрович. – Первый раз получилось так: я сконтактировал без сиза. Бабулька не созналась, что была в контакте с москвичами. Ну и у нее был ковид.

Посадили на карантин, две недели я сидел, никого не пускал. Мальчишки все смеялись: «Пап, ну ты хоть ночью выйди погулять».  Но я честно две недели дома отсидел. Ну и, конечно, ожидание: а вдруг заболею?

Это было в мае-июне, а в декабре я по-настоящему заболел. Тут уж я спокойней к этому отнесся. Утром встал – потеря обоняния, слабость. Я приблизительно предполагал, что заразился. Оказалось, что это так. Сначала слабость, головная боль, температура небольшая. Потом две недели что-то с чем-то. Пусть и осложнений никаких не было, но тяжело, все эти ОРЗ, гриппы не сравнить.

Март-апрель 2021-го. Прививки

Первопроходцы сделали прививку в марте, еще до того, как в Воскресенском появилась такая возможность, – ездили на Бор. Спустя месяц первую партию вакцины привезли и к нам. Тем не менее за семь с половиной месяцев привилось только 48,6% воскресенцев. Вакцинация наших медиков тоже пока не достигла необходимых 80%: привилось 212 человек, это 65–67%. Не потому, что не хотят: у многих еще не прошло полгода после перенесенного ковида, а у кого-то медотвод.

– Почему такой негатив именно по отношению к этой прививке, непонятно, – удивляется главврач. – Наверное, если бы в то время, когда появился пенициллин, был интернет, тоже нашлись бы люди, которые говорили: грибок хотят внедрить в наш мозг. Но это не имеет никакой почвы под ногами. Для чего в вакцину внедрять какой-то препарат, чтобы оказать негативное воздействие на население? Почему все говорят: «Мы не знаем, что там в этой вакцине»? А вы когда идете и покупаете сосиски по 80 рублей, вы знаете, что там? А фраза: «Вот вы вставляете чипы!» – по крайней мере веселит. Недавно прочитала в интернете: «Это слишком дорого – через тонкую иглу в жидком виде вживлять в вас чипы, мы давно уже вас всех чипировали посредством установки стоматологических пломб». Ну это просто так, для разрядки обстановки.

Тем не менее у нас сейчас нет полиомиелита, у нас сейчас практически нет кори, дифтерии – благодаря чему? Благодаря прививкам.

Большинство воскресенцев вакцинируют «Спутником V». Оказалось, инфекционист Храмов в течение всего этого года проводил свое собственное исследование последствий прививки. Начинает он с резюме:

– «Спутником» я очень доволен: хороший иммунный ответ, и болеют намного легче.

Отслеживал в течение года и больных, и вакцинированных, отслеживал, как образуются антитела, то есть количество после вакцинации. Смотрел, как привитые болеют. Хочу сказать, что привиться стоит.

Постоянные споры с родственниками больных: «Вот привились и попали в реанимацию». У нас же нет сезонности, как у гриппа, не устаканилась эта инфекция, и получается, что в инкубационный период мы делаем человеку прививку. Они и думают, что он заболел от прививки. Нет, в ней вируса вообще нет, там частица вирусной оболочки, и заболеть от вакцины они никак не могут. Пытаюсь объяснять, доказывать, кто верит, кто не верит.

Даже приведу пример – воздвиженский дом милосердия. В марте были привиты, а в июле туда попала инфекция, они лежали здесь. Представьте себе, бабушки, дедушки за 70 лет, таблетки отказывались пить. Они пролежали до отрицательных анализов, выписались и уехали благополучно.

Сейчас темпы вакцинации немного увеличились, были скромнее. Наталья Ильина читает вслух количество привившихся ранее: 72, 106, 63, 82, 93, 61 в день. Достичь 80 процентов, цифры, которая защитит и тех, кто привился, и тех, кто этого не сделал, потому что вирусу не развернуть театр военных действий на маленькой площади, нужно как можно скорее. Вакцинацию нельзя растягивать, в ней не будет смысла. Поэтому медики выезжают на ФАПы и даже на предприятия.

– Если, условно, из ста человек восемьдесят вакцинированы, то эта иммунная прослойка не даст вирусу дальше распространяться, вирус действительно перестает циркулировать в этой группе людей, – говорит главврач. – А если двадцать вакцинированы, а восемьдесят нет, то заболевают даже те, кто вакцинирован, потому что у них вирусная нагрузка увеличивается. Такие банальные законы.

Кому особенно показана прививка, так это группам риска: людям с сердечно-сосудистыми заболеваниями, диабетом, ожирением, потому что поражается эпителий мелких сосудов, а ковид этим пользуется.

Июнь. Ковидное отделение

Инфекционное отделение закономерно должно было стать ковидным госпиталем: стоит отдельно, внутри мельцеровские боксы – изолированные палаты со входами с улицы. Недоставало только кислородной разводки, больным не хватает кислорода из воздуха. Поэтому еще в конце прошлого года в инфекционное отделение провели кислородную разводку – 18 точек и разделили на красную и зеленую зону.

Мощностей Бора стало не хватать к лету, 19 июня на базе Воскресенской ЦРБ открылся ковидный госпиталь. Пациентов с другими инфекциями стали госпитализировать в Краснобаковскую больницу. На случай новой волны планировалось подготовить еще и здание бывшего роддома, но этого пока не потребовалось.

– Когда открывались, шли в неизвестность, – рассказывает заведующий ковидным госпиталем Храмов. – Работаем в режиме особо опасной инфекции. Сразу договорились: если что непонятно – сразу созваниваться, докладывать, смотреть, искать. Так вроде все потихоньку пошло-поехало.

Смена у нас две медсестры, санитарочка, буфетчица и доктор. Смена – сутки, всего три смены. Наши четыре медсестры работают постоянно, сестры из других отделений подработку берут. Ну а доктора, как начинали мы втроем, так и работаем: Ксения Витальевна Трифонова и Юлия Владимировна Юрасова. Сначала тяжеловато было, но никто не ушел. Куда деваться-то?

Слова Юлии Юрасовой это подтверждают.

– Предоставили возможность работать всем врачам, кто желает, кто не возражает и кому позволяет квалификация, – мы согласились, – объясняет Юлия Владимировна. – Сомнения, конечно, какие-то были: все равно вначале это страшно, непонятно. Но тем не менее работать все равно там кому-то было нужно. Тем более опыт работы с ковидными больными у меня уже был. Дома? Нет, дома никто не отговаривал. Они знают, что я врач и это моя обязанность.

Госпитализируют сюда больных с пневмонией (с КТ1 и КТ2 – поражением легких до 30%). Если тяжелеют – по-прежнему отправляют на Бор. Там реанимационное отделение, там кислородная станция с круглосуточной возможностью подачи кислорода, кислородотерапия – один из принципов лечения ковида, когда в легких разрушаются капилляры и нарушается газообмен. А у нас – только баллоны. Когда у пациента нормализуется температура и сатурация (процент кислорода в крови), его отпускают долечиваться домой.

Иногда бороться приходится не только с болезнью, но и с больными.

– Нужно лежать на животе, но не все хотят выполнять эти рекомендации, – говорит Юлия Владимировна. – Хотя в таком положении расправляются легкие и становится легче, человек быстрей поправляется.

Однако обратных случаев больше.

– Начинали работать, поступила бабулька, 80 с чем-то лет, – рассказывает Владимир Александрович. – Поражение точно не скажу, но где-то за 50 процентов. Она поступила в выходной, когда меня не было. На пятиминутке докладывают, я говорю: «Зачем таких-то берем?» – «Владимир Саныч, куда девать? Они категорически отказались от Бора». А бабулька сразу сказала: «Будь что будет, я туда не поеду».

И вот эта бабуля пролежала у нас две недели точно. Сатурация была очень низкая, она у нас постоянно на кислороде. Но, конечно, молодец она. Что ни скажешь – все выполняла. Ничего, ушла, сто спасибо. Думаю, что и сейчас живет и здравствует бабушка. Оптимистка.

Много разного было. И молодые тяжелели, приходилось переводить, и пожилые нормально выходили из этого состояния. Болезнь тяжелая, очень тяжелая, самое главное – до конца не изученная. Клинически под любой маркой течет: и кишечная инфекция, и ОРЗ… Иногда вообще вроде слабость какая-то, ни температуры, ничего. Обследуешь – раз, и положительный. Сейчас более тяжело стала течь, вирус мутирует. У дикого вируса заразность и сила обычно снижается, ему нужно выжить, а этот пока вроде злей и злей. Есть дикие, а есть лабораторные. Не исключаю, что может быть и лабораторный, история умалчивает.

Август. От ковида скончалась медсестра

В августе вирус убил медсестру инфекционного отделения.

Владимир Александрович замедляет и так медленный темп речи, трудно подобрать слова, когда болезнь, с которой ты и твои коллеги борются второй год, забирает одного из вас.

Елене Сергеевне Воробьевой было 54 года, и привиться она не успела: медотвод.

– Я боялся, конечно, за Лену, – говорит Храмов. – И мои опасения сбылись. Всегда говорил: «Лена, одевайся лучше»

Ну закупоритесь вы полностью, но воздушно-капельный есть воздушно-капельный.

Большая вероятность, что она заразилась на работе.  Прививки у нее не было еще, из-за обострения бронхиальной астмы – как раз цветение было. На всем этом фоне организм не справился.

Заболела она, позвонила: «Я что-то температурю. Наверное…» Мы сразу лекарства отправили, мазки взяли. На третий день на Бор ее увезли. Небольшой процент поражения был. А там все хуже, хуже, хуже. Вся эта сопутствующая патология усугубляет течение.

Конечно, в шоке все. Но никто не сказал: не будем работать. Коллектив, я скажу, молодцы. Это всегда было у нас: работать – значит работать. В девятом-десятом году грипп был – по тридцать-сорок человек. Работали! «Владимир Александрович, мы устали!» – «А что делать», – говорю. И поддерживают друг друга, помогают.

Октябрь, ноябрь. Самый большой пик

– В 2020 году был подъем, потом месяц-полтора перерыв. Сейчас тише буквально две недели – и опять поднимается заболеваемость, – говорит главврач. – Или эта волна такая затяжная – с июня сплошным потоком идет.

В октябре, в период пика этой волны, больных было особенно много, менялись часто, быстро. Все восемнадцать и даже двадцать коек ковидного госпиталя были заняты постоянно. Были даже единичные случаи, когда Бор не мог принять наших пациентов, и воскресенская скорая везла своих пассажиров дальше.

– По клинике можно судить, что эта волна намного тяжелей, – продолжает она. – Намного тяжелей больные, больше молодых. И повторно болеют. Очень много медработников переболело повторно.

Наталья Владимировна показывает карту Нижегородской области на закрытом сайте для медиков. Районы на ней раскрашены по степени заболеваемости в зеленый, желтый, оранжевый и красный. Воскресенский где-то посередине. Место в строю зависит от суммы факторов: прироста числа умерших, прироста заболеваемости, числа госпитализированных и так далее.

– Сейчас у нас заболеваемость немного ниже, чем по некоторым районам. В среднем идет рост человек по двадцать в день, но сейчас, боюсь сглазить, вроде как приостановилось и чуть-чуть началась тенденция к снижению.

Не конец

До сих пор медицина пробует все новые способы лечения, так называемые стандарты. Каждые два месяца появляется новая версия. До сих пор каждую неделю проводятся для медиков обучающие вебинары, семинары. До сих пор каждый день приходят положительные анализы на ковид. До сих пор несколько раз в день медики облачаются в свои «скафандры» – СИЗы, которые должны защитить их от вируса. Комбинезон, перчатки, бахилы, малярный скотч вокруг лица и запястий. Пятнадцать минут, чтобы надеть, пятнадцать минут, чтобы снять. Летом СИЗ – это еще и парная.

Конечно, медики, которые непосредственно работают с ковидными больными, получают выплаты. Это первичная сеть, дежурные врачи, скорая помощь, фельдшеры ФАП, инфекционная служба. Но если спросить их, хотят ли они, чтобы все осталось так, как есть, они покрутят пальцем у виска.

– Вы меня спрашиваете про прошлый год, а у меня ощущение, будто это двадцать лет назад было, – говорит Наталья Ильина. – Мы работаем даже не на грани, мы уже давно работаем за гранью своих возможностей. Не только от нехватки специалистов, но и от нагрузки в связи с повышенной заболеваемостью. Можем и ночью работать, даже те, кто не на дежурстве.

Ирина ТУМАНОВА

Фото Сергея Токарева и автора

Надолго с нами ковид?

Наталья Ильина:

– Прогнозировать я не могу, но думаю, мы будем жить с ним всегда. Но если будет определенная иммунная прослойка, то распространение и тяжесть будут уже не такие, и будет он действительно как сезонный грипп.

Как изменилась ваша жизнь с началом пандемии?

Наталья Ильина:

– Сначала всем было страшно. Теперь мы как-то адаптировались к тому, что рядом с нами. А некоторые даже совсем расслабились.

Владимир Храмов:

– Неизвестность сначала немножко пугала, а потом, когда стали отслеживать, превратилась в обыденность. Сейчас мы работаем как обычно, как с гриппом, как с другими инфекциями.

Конечно, в сизах стали работать, масках – тяжелее… В праздники заболеваемость повышалась, мы только два дня из четырех отдыхали. Но надо, значит надо. Я как инфекционист коллегам своим говорил: все равно все переболеем.

Юлия Юрасова:

– Работа стала более интенсивной. Жизнь в целом накладывает не только на врачей, но и на все общество какие-то ограничения. Рабочий день увеличился, потому что работаем мы по сменам, приходится часть вечернего времени проводить в ковидном отделении, это неизбежность.

Как изменилась ваша жизнь с началом пандемии?

Наталья Ильина:

– Сначала всем было страшно. Теперь мы как-то адаптировались к тому, что рядом с нами. А некоторые даже совсем расслабились.

Владимир Храмов:

– Неизвестность сначала немножко пугала, а потом, когда стали отслеживать, превратилась в обыденность. Сейчас мы работаем как обычно, как с гриппом, как с другими инфекциями.

Конечно, в сизах стали работать, масках – тяжелее… В праздники заболеваемость повышалась, мы только два дня из четырех отдыхали. Но надо, значит надо. Я как инфекционист коллегам своим говорил: все равно все переболеем.

Юлия Юрасова:

– Работа стала более интенсивной. Жизнь в целом накладывает не только на врачей, но и на все общество какие-то ограничения. Рабочий день увеличился, потому что работаем мы по сменам, приходится часть вечернего времени проводить в ковидном отделении, это неизбежность.