Литературная гостиная / Новости

Матадор из Александровки

Есть у нас в Воскресенском районе Нижегородчины деревня Александровка. Точнее, была. Постигла ее участь многих больших и малых поселений российской глубинки после горбачевско-ельцинских кульбитов. Да и до них Александровка не процветала. Остовы  хозяйственных построек и «артефакты» от фундаментов и сейчас можно отыскать на ее месте. Ну еще, может быть, закопченный осколок чугунка или ухват рогатый в бурьяне можно раскопать.

А место это всего в трех верстах от знаменитого на весь мир озера Светлояр находится. Но речь все же о деревне.
Имела она и еще три названия: Александрово, Ноздерино и Орловка. Первое имечко созвучно с вышеобозначенным, официальным. Отчего Ноздерином деревушку в два десятка изб обозвали, теперь и спросить некого.
А вот почему Орловкой ее величают, известно.
По данным музея «Китеж», перевез сюда семьями своих крепостных князь Александр Александрович Сибирский из своего имения в Орловской губернии. Вот и имя, и отчество хозяина в названии обозначились.
А об одном из жителей бывшей деревни и рассказ. Подселился он в Александровку в свое время все же откуда-то из Заветлужья.
Говорили, что местная красавица девица Дунюшка его переманила…

Была пора беспросветной хрущевской колхозной поденщины. Но были все же и «гулянья». Главные праздники в округе – это Троицын день, Воздвиженье и Владимирская. И вот как-то раз приглашен был Владимир Петрунин из Александровки с женой своей Евдокией на осенний престол в Аршиново. Тут название проще объяснить. Короба в Аршинове исстари делали из сосновой доски, которую аршином и мерили.
«Гости – нАгости, хозяевам – радости» – такая тогда поговорка была. И еще на вопрос: «Почто на гулянку пойдешь?» – некоторые парни из молодых да ранних отвечали: «Либо подраться, либо вина напиться».

Владимир Петрунин из Александровки был как раз из тех, кто на «каждой свадьбе хотел быть женихом, а на всех похоронах – покойником». Хотя умирать этот сорокалетний мой земляк тогда вовсе 

не собирался. А вот подраться хоть с кем-нибудь почти завсегда был не прочь.
Был он среднего роста, плечистым и сильным, с ранней сиреневой проседью в каштановых волосах. Лицо этого забияки можно было назвать и красивым, если бы не какая-то неуютная, короткая и прямоволосая бородка.
Мы, пацаны, с редких общих гулянок среди серых будней только что и ждали, что новостей про драку. Да-да. Как бы хорошо ни пели в Троицын день у того же Светлояра гуляльщики, как бы ни были желанны для нас слипшиеся в серых бумажных кулечках мятные карамельки-подушечки – все это без драки, в нашем понимании, не стоило и гроша.
А вот и частушки, которые припевали в то время:
– Мой кинжальчик –
первый номер,
Позолоченный носок.
Кто аршиновских затронет,
Припасай на гроб досок.
Или:
– Атамана у нас нету.
Атаман в сырой земле.
А теперь без атамана
Нету выхода нигде.
Или вот:
– У реки, на камушке
Девчонка умывалася,
За меня, за хулигана,
Замуж собиралася.
И ведь хулиганом-то исполнитель называет себя с внутренним одобрением и даже, кажется, с похвальбой.
А вот и совсем «жесть», как бы сейчас сказали:
– Я товарища зарезал
В чистом поле, на меже.
Молодая кровь горячая
Застыла на ноже.
Откуда это атаманство и отчаянность? Не от ветлужских ли разинцев?
Из-за косого взгляда, из-за небрежно брошенного окурка разгоралось иногда такое ристалище, упаси бог!
Были и записные драчуны, к коим и относился в полной мере наш дядька Володя Петрунин.
Прибыл он тогда в Аршиново к свояку на Воздвиженьев день. Отгулял честь по чести под бдительным оком своей Дуняшки. По домам гости стали расходиться. Кому недалеко, пешочком побрели, припевая да цигарки прикуривая. А кто и к лошадкам, в телеги запряженным, из изб выходили. Смех, прибаутки, матерки кучерявые.
Вот тут-то уж как не быть в центре внимания изрядно хмельному дядьке Володе? Тут уж ему плыть, да быть, как говорится.
К одному мужику поприставал он на словах, другому чего-то припомнил. Все впустую, ни от кого никакого «отлупа». Да и жены своих суженых за рукава от греха подальше оттаскивали.

И надо же было так случиться, что на раз выпущен был из загона мирской бык – бурый четырехлеток Яшка. И заухал по проулкам, пугая людей, темно-бурый упитанный коровий жених с пологими рогами и светлой серьгой в ноздрях. Покопытил кочки, с дядькой Володей поравнялся. А тот уж и к схватке готов. Все разбежались. Даже его верная Евдокия с визгом в сараюшку сиганула.

Не менее буйный, чем Яшка, ее Володюшка выхватил из плетня колышек покрепче, матюгнулся виртуозно для пущей храбрости и ввязался-таки в драку. За неимением подходящих по силе и наглости соперников – с быком Яшкой…

Все-таки приподнял новоявленного матадора бык рогом за новенькую телогрейку и едва на крышу крылечка не забросил. Топтать было супротивника намерился. Язык выплавил, зарычал по-звериному.
Слава богу, пастух, дед Андрей, питомца длиннющим витым кнутом отогнал.
Трех ребер целыми тогда мой землячок недосчитался. Зато память-то какая Владимиру Ивановичу Петрунину!
Да и деревне Александровке тоже.

Петр Родин

Рисунок Варвары Саркисовой