Имена / Новости

Набросок Карандашами в Пузырях

 «Пузыри, Карандаши» – такой дорожный указатель привлекает внимание у всех, кто подъезжает к Варнавину. Обойти их стороной было бы неправильно. Поэтому сворачиваем за околицу и двигаемся по полевой дороге в сторону Ветлуги.

Нижегородские топонимисты связывают название первой деревни с прозвищем ее основателя. Почему он был Пузырем? А вторая носит название по традиционному марийскому мужскому имени «Карантай», означающему «силач, богатырь, родич». Что исконного осталось от этих древних названий в двух ветлужских деревнях?

ПУЗЫРИ

Летний пейзаж Пузырей ничем не отличается от других деревень. Чересполосица – ухоженных и неухоженных усадов. Иномарки дачников и «уазики» селян.
Останавливаемся у домика с припаркованным черным мерседесом с московскими номерами. В палисаднике хлопочет женщина, с которой и завязываем свой разговор.
 – В нашем доме жили дед с бабкой Великановы, – рассказывает Ольга Станиславовна Шкарина.
Инженер радиофака Нижегородского госуниверситета связана с воскресенской землей ниточками, ведущими в Галибиху, в усадьбу Левашовых, а когда-то базу отдыха Дома ученых, арендованную ГГУ. Там и довелось отдыхать Ольге Станиславовне на Ветлуге. Многие университетские обзавелись после этого домами в наших деревнях.
– Здесь, в Пузырях, как оказались? Несколько лет, уже после Галибихи, когда там все заглохло, стали ездить – у нас в профкоме давали путевки на турбазу ­ИПФАН сюда, в Полоустное. Нам здесь очень нравилось, у нас дети выросли на турбазах летом. Решили купить дом. Заезжали в каждую деревню и двадцать два года назад, в 2000 году купили этот дом. В нем городские уже были жителями десять лет, а вот до них Великановы. А еще раньше в этом доме была школа. И в соседних Карандашах тоже школа была.
Пока разговаривали с Ольгой Станиславовной, к нам подходит другая дачница и с тревогой интересуется кто мы и какие у нас намерения. Терпеливо объясняем. Чего уж – городской люд нынче гораздо напряженнее исходящего сельского населения.
Последнего коренного жителя деревни не стало прошлой зимой. Иван Ласточкин покинул Пузыри навсегда.
 Деревня почти на Ветлуге стоит. Заросшая поветлужскими травами тропка ведет к мосткам через ключик, петляет к металлическим бачкам, где когда-то хранились лодочные моторы залихватских рыбаков-пузырян. И вот он, плес Ветлуги, еще не устоявшийся после позднего июньского паводка, но уже по-летнему парной и оводный.
– Воздух чистый, вода хорошая, – рассказывают дачники о преимуществах своей деревни. – Народу нет. Дороги нет, асфальта нет, магазина нет. Ничего нет, – перечисляют женщины. Нам народ в городе надоел уже.
У Ольги Станиславовны две теплицы с помидорами и огурцами. Лук и все такое. 
– Правда, всего одна сотка у меня грядка, – оговаривается собеседница, – и картошку даже посадила в этом году. Международная обстановка сложная (смеются). 
– Производственный кризис, может, начнем поставлять кому свои овощи, – продолжает соседка Ольги.
А вот Александра Николаевна Великанова родилась в Пузырях.
– Вся деревня была Великановы, – рассказывает она нам. – Вот здесь Великановы, Великановы, Великановы, значит там дальше Великановы, внизу Великановы. Пять братьев. Одна уже сестра сюда не едет, ходить не может. С водой проблема – у всех унижаться ходить воду просить…
А что тут было делать? – продолжает она. – Моя жизнь нормально прошла. Я же все равно вернулась на свою родину. Зимовать здесь?  А как, я вам что? Дороги нет. Я и сейчас-то без хлеба живу. Привезли батончик, так радуюсь этому батончику (и заразительно смеется). Хоть хлеба поем! 
Почему Пузыри? Всем задаем этот вопрос, мы не знаем почему. В детстве здесь было очень хорошо и весело. Вот в это воскресенье будет праздник – Луково воскресенье – деревенский праздник, – с протяжной интонацией произносит Александра Николаевна. – Вы знаете, как мы, дети, его ждали, готовились. Нам же родители испекут пирог. А мы его видели раз в год, ну может, почаще. А деревня. Фермы были. Коровы же здесь гуляли. Что тут было. А мы к празднику все выметем, нас же много было детей… И никто не живет. Из моих ровесников уже умерли все. Поуезжали. Может, здесь бы и жили. Кто знает? Здесь теперь спиваются все. Нет, детство было хорошее. Деревня была чудной, ее было много! Школа была начальная в Карандашах, а потом в Богородское ходили.
 Не надо было обкрадывать деревню. Не надо было, чтобы они так работали. – сетует Александра Николаевна. – Вот у меня сестра всю жизнь положила, и руки и ноги. Вторая сестра без ног. Какие условия работы были? Вы что хотите. Они загробили свою жизнь. Я-то вовремя слиняла – хожу! (смеется). А они ползают. Вот что вы хотите про деревню. Сгубили ее! Все работали, и мы маленькие работали. Я, например, пасла телят все лето. Босиком. Не было обуви.
А Ветлуга – это было счастье! И что теперь!.. Корабли-то ходили. Для нас это были вообще огромные корабли. А песочек-то какой – он был золотым.
– Был огромный пляж, – вклиниваются в разговор дачницы, – было огромное стадо, коровы ходили и все вытаптывали. А теперь все заросло почти до воды.
– Сейчас бы встали те, кто тут жил и посмотрели бы на речку. Им бы было плохо. Плохо!!! Я вот ходить не могу, еще не была в этом году, – делится Александра Николаевна.
Коренные пузыряне в основном занимались лесом, ходили – пилили, подрабатывали. Братья Великановы тому пример.
Прогулка по Пузырям показала, что они живут. Пускай и летней, сезонной, с укоризной смотрящейся в деревне жизнью.
У домика, утопающего в цветах, с нами разговорилась женщина. Тоже летники. Хотя муж ее родом из здешних мест. 
– Вам бы с соседями – Гавриловыми – поговорить, так они в Варнавино уехали, там сегодня праздник какой-то. – Не всем известно о Варнавиной године…
Почти на краю деревни в высоких луговых васильках домик Леонида Овичинникова. Коренному пузырчанину уже за 80 и он приезжает в родную деревню только на лето, с детьми.
– Местных уже нет никого, чтобы постоянно жили. Ну как, люди живут по тридцать лет – дома покупают и живут. Хорошо живут. Все дружные. Только с водой плохо. Насос надо менять. За свой счет, говорят. Вот это жизнь, – рассказывает он нам. – Такой природы как у нас – поищешь. Речка рядом. Лес рядом.
Разговор наш был накануне Дня молодежи и собеседник в шутку высказался, что это устойный Пузырский праздник Луково воскресенье так переименовали… Вот так вырос статус и так позабылись Пузыри…
До речника Суслова, чье владение огорожено высоким забором, мы так и не достучались. А жаль, – верно, было бы о чем поговорить.
На выезде из Пузырей останавливаемся у небольшого прудика, подернутого густой ряской так, что не сразу и поймешь, что под нею вода. А невозмутимые лягушки в этот момент надували свои пузыри. Вот такие вот Пузыри.

КАРАНДАШИ

Дальше грунтовая дорожка привела нас в Карандаши. Тоже дачные. Тоже с настороженными людьми, пытающимися спрятаться за забор или, на худой конец, за непролазные невыкошенные соседские участки. За что такая судьба у тебя, русская деревня? Вопрос непростой и с глубокими корнями.
Людмила Викторовна Чебанова ездит в Карандаши уже давно. А ей 81 год.
– У нас коренных нет. Карандаши – деревня городская целиком. Восемь семей имеют здесь домики,  – рассказывает нам горьковчанка. – Муж шестой год как умер. Пытаюсь бросить сюда ездить. Жалко!.. Почти сорок лет уже здесь прожили. Муж был любителем природы, на охоту ходили – сюда попали. А в Лядах мужичок, Николай Иванович, у которого мы дом купили (Ляды сейчас тоже все вымерли), был бакенщиком. И места им показывал. Так и прикипели к ним. Когда мы купили дом, еще сельские соседи жили здесь. Но у нас волки зимой гуляют откровенно. Они побоялись – у них корова была – и уехали в Андреево. Лена еще жива, а хозяин умер. 
Муж у меня счастлив здесь, конечно, был. Но далеко! Ему нужна была природа дикая! Нетрудно было каждый выходной приехать сюда на машине.
Всех сегодняшних дачниц постигла участь Людмилы Викторовны. Мужья их поумирали, но, несмотря на это, за хозяйствами они – «бабешки», как называет себя собеседница, досматривают и выкашивают все сами.
– Я одна, сестра ко мне московская приезжает, тоже пятый год, как муж умер. Соседка по моему порядку тоже одна. К ней дочка с внуком приезжает. Никого нету! Но сейчас уже выросло третье поколение внуков когда-то обосновавшихся здесь дачников. Я помню, как наши дети: «Ой, скорее бы школа кончилась. Скорее бы в деревню!» Собирались ребятишки, одеялко расстелют посреди деревни и все сидели-балдели. И мы о них не боялись, они везде бегали у нас. И к речке ходили, – делится воспоминаниями Людмила Викторовна. – У нас жила Ольга Сергеевна Афанасьева, дружили мы с ней. Вот по тому порядку самый крайний домик маленький. Она умерла год назад, до 94 лет прожила. У нас Спичек еще был – поэт. Но он рано умер – и семидесяти не было.
О поэте Вячеславе Спичеке хочется сказать отдельно. В 2012 году в Варнавине вышел его поэтический сборник «Карандаши». Были попытки издать еще, но не сложилось в наши непоэтические времена. Но строчки карнадашинского поэта живут, витают в воздухе Поветлужья. Они лучше всего раскрывают нам поэта и человека.
Дачники связывают название Карандашей с тем, что берег спускается точкой к реке, будто бы карандашом поставленной. Кстати, чтобы к этой точке ходить они сами построили мостик и даже с перилами.
– В самом краю к мостику живет Слава, доктор наук. Он дорожку сделал, прокашивает. Пляж-то был – белый песок. Крымский позавидует нашему. А сейчас один ивняк. Когда еще муж был жив, он все давал задание, чтоб каждый, кто ходит на пляж, вырубал часть ивняка, – продолжает разговор дачница. – Я еще плавала на «Заре» и «Зарнице». Помню в командировку ездила в город Ветлугу и от Ветлужской плыла по реке. Работала в судостроительной промышленности, а тогда было постановление Совета министров, чтобы северные районы тоже были загружены, и вот в городе Ветлуге был филиал нашего завода – пластмассовый цех. Очень даже понравилось по реке плыть. А мои в это время – ребенку лет пять было – с отцом шли на байдарках, и я им с этой «Зарницы» сбрасывала хлеб и конфеты в пузыре – надували шары, напихивали, завязывали и кидали в воду, а они их ловили.
19 августа в Карандашах престольный праздник. Его чтут летние жители деревни. Не забывают о них и местные власти. На престол из Варнавина приезжают артисты и дают концерты. Веселье объединяет людей, воспоминания, ровные беседы и песни над Ветлугой.
А под наш разговор в деревне жужжат бензокосы, трещат шуруповерты. Как бы жизнь. Только какая-то временная, не кондовая. И оттого тревожно на душе.

ХОККЕЙ и не только

С хоккеистом Юрием Георгиевичем Гавриловым мы вообще пересеклись случайно. Перегородив нашей машиной дорогу его внедорожнику. Так бывает. Или не случайно все?! Вот и беседуем, что называется, с колес.
– С хоккеем у меня связана вся жизнь. С 16 лет. Сначала «юноши» в Ульяновске, потом юниорская. Попадание в кандидаты в класс «А» – «Волга» Ульяновск. Так тогда называлась команда. Потом армия в Хабаровске, служба в хоккее – в СКА. Потом опять Ульяновск. И так хоккей, кругом-кругом, – рассказывает Юрий Георгиевич. – И потом Горький, 25 лет. В 24 года переехал туда по приглашению в команду «Старт». В 25 – попал на первый Чемпионат мира. Выиграли. В 26 – турнир. Тоже выиграли. В 27 – второй ЧМ. Тоже выиграли. Три Чемпионата мира и три турнира Советская Россия – шесть лет – золотые медали! Потом тренер команды «Казань», потом вернулся в «Старт». Пошла-закрутилась карусель – в один город тренировать, в другой. Знаете, как тренера живут? Сегодня хорошо, а завтра что-то не сложилось с финансами и команды не стало. Или команда рангом ниже стала играть. Подбирают других тренеров. Тренерская жизнь – она сегодня есть, завтра ее нет.
Сегодня у Гаврилова тоже есть работа, связанная с хоккеем, пусть и больше на энтузиазме. Но она ему дорога.
Спортивная карьера Юрия Георгиевича шла в его судьбе параллельно с любовью к природе. Рыбалка в нашей области, в Павлове, на юге и севере. А попав на Ветлугу, он так был очарован этими местами, что решил здесь осесть. Искали домик. Подходящий нашелся в Пузырях и уже больше сорока пяти лет судьба Гавриловых неразрывно связана с ними. Правда, только в летнее время. Зимой сюда приезжают некоторые дачники на пару дней – насладиться снежным простором, и все, деревня замирает.
– В Пузырях с избытком воздуха хорошего, природа, трава, зелень. Лес. Цветы. Но вообще деревня не только отдых. Не хватает комфорта. Не по чьей-то причине, это прежде всего личное субъективное понятие: есть возможность – ты построишь себе дом. Шикарный. С комфортом. Нет возможности – будешь жить на таком уровне, как сейчас мы живем. Кое-что, конечно, насчет комфорта зависит еще и от руководства района и нашего сельсовета, – делится Юрий Георгиевич. – Мы уже несколько лет пытаемся отремонтировать нашу водокачку, которая вся сгнила. С соседями затыкаем ее бак палочками. Поменять обещают, но никто не хочет делать. Или денег нет?! Мы ведь все-таки не прописаны здесь. Ну, помощи нет. И приходится людям, а здесь почти все пенсионеры, изыскивать средства, кому-то дети помогают, и бурить свои скважины. Семь или восемь домов у нас без скважин. И шесть домов, которые живут и пользуются этой государственной водой. Но она уже вот-вот, вот-вот-вот.
Наш разговор в Пузырях и Карандашах закончился. Под парящим, а не палящим солнцем Варнавиной годины. Но спросить об их судьбе стоило еще одного человека. Главу Богородского сельсовета Варнавинского района Александра Николаевича Сахарова. Это на вверенной ему территории находятся деревни.
– Сейчас Пузыри и Карандаши – так называемые дачные деревни. Сюда приезжают только в летний период. Деревни интересные, самобытные. В Карандашах девять домов, куда приезжают. А в эту зиму даже две семьи оставались на зимовку. Пузыри более молодые в плане жителей, – делится глава. – Насколько возможно помогаем этим людям. Дороги там не очень хорошие, грунтовые. Ремонтировали проблемные участки в прошлом году около 120 м. В этом году тоже планирую произвести подсыпку.
Это не портрет этих деревень, а набросок к нему. Слишком малое можно осмыслить за короткую побывку на этой земле. Земле с глубокими корнями. Понимания которых нет до конца даже у тех, кто сегодня на ней живет.
А что-то древнее здесь точно есть. Иначе чем объяснить, что снимающий Ветлугу наш беспилотник вдруг потерял связь и камнем полетел в невставший после половодья ил? Дух силача Карантая – не иначе!

Иван ЗАМЫСЛОВ

Фото автора и Александра Грачева