Имена

Жизнь не сломала

   Наше поколение с честью выдержало тяготы Великой Отечественной войны. Можно так сказать и о нашей многодетной семье.
   В то время мы жили в Горьком – Автозаводский район, поселок Северный, барак 53, квартира 20. В начале войны первым призвали в армию моего старшего брата, Василия Михайловича Гусева. В то время он учился в институте водного транспорта на последнем курсе. Он и его товарищи были оформлены как добровольцы. Окончили ускоренные курсы в Оренбурге и были направлены в Сталинград. Там же брат погиб в первый месяц боев.
   Мы получили первую похоронку. Потом вторую. Отец погиб на Курской дуге, недалеко от города Мценска Орловской области.
   Матери стало плохо, она начала падать в обмороки. И это продолжалось целый месяц. Врачи сказали, что ей нужно сменить место жительства, чтоб сохранить детей. Наконец ее привели в чувство, нам выделили автомашину ГАЗ-ММ – полуторку, забросили весь скарб, узлы в кузов, и мы поехали в деревню Красная Слобода Большемурашкинского района.
   Высадили нас на полянку, и машина уехала. Оказалось, ни дома, ни двора там к тому времени не было, все уничтожил пожар. На постой никто не пускал: у всех свои семьи, да и у нас семья большая – шесть человек. Один старичок сжалился, пустил пожить временно, до лета, «а потом куда хотите идите».
   Мать днем работала в колхозе, а по ночам сторожила сельский магазин. За лето построили с дочерью саманный домик, соломой крытый. Стены за лето не просохли, и когда стали топить в холода – по стенам текли ручейки конденсата. Все угорали, особенно маленькие. Спали в сене, заготовленном козам. Но мороз донимал, и возвращались обратно в избу.
   Мне, как старшему из братьев, вменялось в обязанность до школы оббежать, собирая милостыню, шестьдесят домов – кто подаст кусочек хлеба, кто пирога или еще чего. А в школе дразнят: вон нищий пришел. Приходилось драться, доказывать право на жизнь. В школу ходить было не в чем. Мать сама ночью подшила старые валенки, одни на троих.
   Однажды мама и говорит: «Сынок, давай напишем письмо товарищу Сталину. Что это за жизнь такая». И вот я, ученик четвертого класса, под диктовку матери писал письмо: «Москва, И. В. Сталину». Не знаю, куда оно дошло, но после этого мать вызвали в сельсовет. Нам дали 500 рублей на корову и всех обули в ботиночки и одели в костюмчики. Вот тут мы немного ожили.
   Но на нас навалилась другая беда: не было дров, а зима была суровая. Топили соломой, вязали снопы, на них варили картошку и суп. Места там без леса, один орешник с палец толщиной. Да и его не давали рубить, лесники грозили большими штрафами, и народ боялся. Но топить-то надо, вот и шли ночью, рубили, что попадет под руку. И мы в том числе.
   Мать говорила: «Сынок, пойдем со мной в ночь рубить березки, осинки, рябину». И вот февраль, по низу несет поземка, а мы с мамой – в этот лес за два километра в ночь. Нарубили, уложили на санки, увязали и тронулись в обратный путь. Наши следы, что шли до леса, замело, и мы двигались наугад напрямую.
   Не доходя до деревни, мы услышали – метрах в пятнадцати от нас завыл волк, ему откликнулся другой. И так они нас окружили, взяли в кольцо и сидели смотрели на нас. Мы, конечно, остановились, стали ждать. Волков было семь. Один из них продолжал протяжно выть, и ему откликался где-то далеко еще один волк. Это длилось минут тридцать.
   Мы с мамой готовились к нападению. Она взяла в руки топор, а мне подала палку, чтоб я стоял за ее спиной и отбивался. Но что я мог сделать, десятилетний мальчишка, против волка? Это было разве что для самоуспокоения.
   Она стала усиленно молиться, просить Господа Бога, чтоб пожалел детей от волчьей напасти. Ночь тогда была очень темной, и вдруг небо над нами просветлело и на какое-то время стало светло, показалась луна во всей своей красе, осветила нас, как перед боем. А я думал все время не о том, что нам придется сражаться с волками, а о своих братьях, что мать уложила спать, о том, как они будут без нас дальше жить.
   Через какое-то время я заметил, что ни одного из окружавших нас волка не стало. Как они появились незаметно, так и исчезли. А мы спохватились быстрей бежать в деревню, домой. Я до сих пор размышляю, что нас спасло от гибели, молитва матери Господу Богу или дело случая?
   Это был конец февраля 1943 года. Примерно в то же время один военнослужащий возвращался на побывку на несколько дней домой и был растерзан волками, одни сапоги только и остались. Ночью со станции Смагино шел пешком домой, а что вышло?
   Много лет с тех пор прошло, но воспоминания о детстве остались на всю оставшуюся жизнь. Многих из родных уж нет в живых, а я волею судьбы очутился в этих краях, в деревне Чихтино. Более 23 лет живем, но до сих пор считаемся дачниками. Дай Бог каждому, прожив такую тяжелую жизнь, не сломаться.

В. ГУСЕВ,
д. Чихтино