«Все интересное будет в ней!»

| 22-09-2017, 10:12 |

С - Светлоярские летописцы. Часть 3.

Прежде чем вышла в свет в своем роде уникальная книга «Град Китеж», ученый, литературовед, фольклорист Владимир Николаевич Морохин организовал три экспедиции на Светлояр. Третью доверил осуществить своему сыну. Сегодня продолжение беседы с Николаем Морохиным, человеком, который знает про историю Поветлужья куда больше, чем написано в иных книгах и учебниках.

   – Николай Владимирович, хочется немного подробнее узнать про экспедицию 1982 года, вы возглавляли ее. Сколько вам тогда было лет?
   – Двадцать один год. Я был тогда студентом пятого курса, в экспедицию со мной поехали студенты первого и второго курсов. Среди них очень яркие и очень интересные люди. В моей экспедиции, например, работала Елена Александровна Константинова (сейчас это блестящий книжный дизайнер), которая работает в Нижнем Новгороде. К моему огромному счастью, именно она сделала книгу «По реке Ветлуге».
   – Расскажите, как это было, где вы жили, кто участвовал в работе экспедиции?
   – Первые восемь дней мы жили в Воскресенском в доме Шагина на втором этаже. По договоренности с отделом культуры нас сажали утром в автоклуб, который ехал или с книгами куда-то на окраину района, или с какой-то художественной самодеятельностью. Мы были в Воздвиженском, Троицком, Староустье.
   Запомнился один невероятный день, когда поехали до Дунаевых Полян. Добирались мы туда очень долго, преодолевая бездорожье в совершенно переполненном уазике. Но это стоило того. Там была встреча с очень колоритным пожилым человеком по фамилии Большаков (Михаил Алексеевич. – Прим. редакции), который рассказывал нам и о граде Китеже, и о Нестиарах, и просто делился рассуждениями о протекающей вокруг него жизни. «Я, говорит, давно живу. Помню был Николай царь – я жил. Потом был царь Владимир Ленин, мудрый человек – я жил. Потом был царь Иосиф Сталин, грозный – я жил. Потом кто был, я не помню, потом был Хрущев. А сейчас у нас либеральный царь по фамилии Леонид Брежнев». Вот так говорил. (Смеется). Словом, это было эпично.
   Высокого, светлого богомольного старичка Михаила Алексеевича Большакова до сих пор помнят в егоровской округе. Помнят и его почти мистический рассказ, как он пришел к вере. В голодные годы из Дунаевых Полян ходили в Вятскую губернию за хлебом. По дороге с голодухи стало совсем плохо. И тут привиделась Михаилу Алексеевичу Богородица на небесах. Она и говорит Большакову: «Идите и будете сыты. А тебя я до старости сохраню». Все так и вышло!
   Вторую часть экспедиции мы провели во Владимирском и жили в школе-интернате. Так что сейчас я вообще вхожу в музей «Китеж», как в дом родной. Я помню, в какой комнате жил, что видел из окна. Здесь мы ходили по Владимирскому и по окрестным деревням.
   – Когда вы возвращались вечером с поисков, наверно, обменивались наблюдениями. Какая легенда больше всего произвела впечатление?
   – Не было такой легенды. Все это было интересно, все это было здорово! Но, наверное, самую необычную легенду о граде Китеже я записал уже после той экспедиции. В Шахунском районе. Там мне рассказали про хана Мамая, который пришел на озеро Светлояр, не поверив, что здесь произошло такое страшное чудо с ордынским войском. И озеро Светлояр прогневалось, были волны, был сильный ветер, и Мамай ушел отсюда с ужасом, почувствовав, что Батый здесь действительно увидел что-то ужасное. Вот самая интересная и необычная легенда, что я нашел в связи с китежской легендой. Этого никто, кроме меня, по-моему, не записывал.
   – Давайте поговорим о легендах той экспедиции. Знаю, что в книге «Град Китеж» детям больше всего нравятся легенды-ужастики про большую страшную рыбину, про птицу, которая заклевала мужика.
   – Да, про рыбину записывала наша экспедиция.
   Но мне очень нравятся легенды, рассказывающие о том, как люди едут, едут, и перед ними открываются ворота, и они туда въезжают, и там у них покупают товар. Это удивительно! Это превосходные захватывающие сюжеты! Это какая-то такая высокая, яркая русская мистика!
   – Эту легенду про ворота в град Китеж вы записали от Алексея Николаевича Авдеева из деревни Шадрино? Что это был за человек?
   – Я встретил Алексея Николаевича, когда он выходил из дома с топором. Это был человек с огромной белоснежной бородой. Мужчина очень грозного вида, у которого был слегка сломан нос. Я потом узнал, что с ним произошло: его ударила копытом по лицу лошадь, но не простая, а на которой ездил Бухарин. Авдеев за этой лошадью ухаживал, он служил в Кремле. Он знал, что про Бухарина рассказывать нельзя, и говорил про него тихо-тихо: «Я ухаживал за лошадью Бухарина. Меня предупредили, что нельзя говорить про Бухарина. Но Бухарин был».
   Мы вошли в дом к настоящему старообрядцу, он нас посадил на табуретки и стал рассказывать. И потом, когда мы поднялись и стали выходить, я оглянулся: у нас за спиной были огромные темные иконы.
   Я слышал от Авдеева несколько легенд. Но меня потрясла легенда не про град Китеж, а о реке Почайне, о камне, который святой Макарий оставил у истока реки и сказал: вот вам мой камень, наступит момент – камень зашевелится, вода выйдет и затопит ваш город. Я долго думал над смыслом этой легенды. Мне вначале казалось, что Макарий – это такой грозный, сумрачный святой, который наш город решил покарать, но потом я понял, что он решил его предупредить. Словом, Алексей Николаевич Авдеев остался в моей памяти человеком, о словах которого я продолжаю думать до сих пор, спустя сорок с лишним лет. Очень не многие люди в состоянии так вот долго жить в чьей-то памяти.
   – Николай Владимирович, такие провалы, как на Светлояре, есть во многих местах мира. И почти везде это как наказание за что-то. Но встречается ли еще где эпический мотив с такой нотой патриотизма – город затонул, но не сдался врагу.
   – Мне кажется, что китежская легенда достаточно уникальна, но в ней я, пожалуй, не особенно много вижу и ощущаю, собственно, патриотизма.
   – Я тоже. Вот есть одно направление: город затонул, спаслись русские воины. Второе: монастырь, спаслись монахи-раскольники. Третье – это непокоренные марийцы. Кстати, мне эта легенда очень нравится, и, кажется, что она больше всего похожа на правду...
   – И они тоже спаслись. Спаслись, между прочим, по-своему.
   – Вот это «по-своему» не очень понятно. Если рассуждать на бытовом уровне, что значит «спаслись»? Да, не покорились, но землю-то свою отдали. Это получается как «назло бабушке уши отморожу»?
   – Нет, нет, нет! Земля землей. А есть еще мы с нашими человеческими принципами. Вот с землей у людей, которые живут в Поволжье, более сложные отношения.
   Я изучал внимательно мордовский эпос. И очень долго думал, о чем же он говорит. Вроде бы очень простые вещи: приходит враг, мордва понимает прекрасно, что идет враг и надо что-то делать. Они собирают свои пожитки и уходят в лес. Враг царит на всей этой местности, но в лес он не заходит, и люди там живут. Одно поколение живет, другое, а вот на третьем поколении врагу уже надоедает быть здесь, он понимает, что ничего не получил, и уходит. А люди возвращаются из леса целые и невредимые. Это вот такая мораль, это сохранение народа. Не сохранение своей земли, а именно так – сохранение народа. Тут что-то совершенно иное.
   А град Китеж – это тоже сохранение народа, только в другом плане. У меня есть друг в Москве, литературовед, доктор филологических наук Иван Андреевич Есаулов. Он рассказал свою версию, которая меня очень увлекла. Китежская легенда – это легенда, наполненная идеей пасхальности. Это легенда, рассказывающая о людях, которые уже спаслись, и вечная жизнь которых уже продолжается там. Они отдали во имя этой вечной жизни свою земную жизнь. Здесь нет никакого наказания, здесь просто такое обещание людям вечной жизни за их верность собственным устоям. Вот чем китежская легенда, наверное, совершенно уникальна и интересна. И в этом интересе к ней, как к проявлению русской культуры – наш интерес.
   – А что вы можете сказать о легенде про монастырь, который Бог скрыл от антихриста?
   – В Китеже были монастыри. Когда Алексей Николаевич Авдеев рассказывал нам про Китеж, говорил, под каким холмом какой монастырь находится. Монастырь там и скрыт, если исходить из этой легенды. Когда я слушал Авдеева, у меня было такое ощущение, что он иногда туда заходит и всем этим любуется. Потому что он мог рассказывать буквально в картинах, что видит человек, когда он оказывается за воротами в Китеже.
   – Еще меня поражают общие, даже межконфессиональные устои основ легенд о граде Китеже.
   – Это говорит о том, что святыня Светлояра принадлежит разным конфессиям. Я вспоминаю замечательного киргизского философа Эдуарда Шукурова, который рассуждал о судьбах русских людей в Средней Азии. Почему в Средней Азии русские люди как-то не прижились? Шукуров объяснял: есть некая сеть святынь на земле, и люди, которые начинают селиться на территории, должны вписаться в эту сеть святынь. Они должны поклоняться тем святыням. Если этого не происходит, то народ на этой территории не приживается.
   Все настоящие святыни на территории Нижегородской области всегда переходили из рук в руки. Ну я могу вспомнить, например, Супротивный ключ, который принадлежит и марийцам, и чувашам. Туда приходят русские с крестными ходами. Хотя я-то знаю, что это место присутствия марийского Бога Кугу-Юмо.
   По определенным дням туда можно прийти и попросить его, и обязательно надо пообещать и сказать, придешь ли ты снова, и если ты придешь, то когда. Все это надо выполнить. Знаю людей, которые были уже старыми, больными, иной раз мне говорили: вот ты пойдешь на Супротивный ключ, скажи, что я пообещал прийти, но я болею, не могу, ты передай ему.
   У нас много таких памятников. И озеро Светлояр – это ярчайший памятник очень высокого класса, который принадлежит всем по-настоящему традиционным конфессиям нашей области. Кому он не принадлежит, тот в нашу область не вписался.
   – Как вы относитесь к новым легендам, которые появляются здесь? Приезжают люди разных верований, сочиняют, каждый свое…
   – Я к ним отношусь совершенно спокойно, но лет через 150, через 200 мне бы хотелось их записать и посмотреть, что из них отложится, запечатлится. Потому что это естественный процесс развития словесности любого народа.