Белая полоса Прудовки

| 23-06-2023, 09:05 |

Если бы мы были птицами и могли подняться в воздух, то, пролетая над поветлужской Прудовкой, сразу бы заметили белую полоску уютной деревенской улочки, укутанной в покрывало щебенки. А вот прохожих на этой улице хоть с воздуха, хоть пешком разглядеть сложно. В этом мы и убедились, когда приехали сюда погожим апрельским днем.

Въезжая в деревню, упираемся в водокачку с рубленой домушкой, на которой развешены почтовые ящики. Антураж советской эпохи. Тепло от апрельского солнца, тепло от воспоминаний, что когда-то в ящиках этих были пачки писем и газет. Но и это ушло. Хотя почтовая «газель» и привезла заветную корреспонденцию, а местная ребятня охотно побежала за ней.
Деревенские усады утопают в первоцветах. Белые покрывала ветреницы, нежно играющие небесной голубизной печеночницы. Зелень селезеночника и желтизна чистяка. Сине-розовая неясность медуницы. Цветы-цветы, словно ушедшие прудовяне, любуетесь вы весною. Выходите на родные угоры тропочками меж давно истлевших заборов. Старое дерево домов и дворов еще хранит человеческое тепло. А как иначе, ведь плотники душу вкладывали, выделывая древесину. Мастера были.
Домики, словно игрушечные, застыли под старыми липами и лиственницами. Детские игрушки на верандах. Все говорило о жизни. Только отчего-то ушедшей из этих мест.
В одном из усадов расписанные улейки, да и те покинули пчелы. На стене банешки висят лучковые пилы. Когда-то в наших лесных краях без них было никуда, но и их отменил прогресс. Грустящий о своем хозяине одинокий кирзач. Остались только добрые воспоминания о нелегком труде ветлужских мужиков в лесу. О людях, которые ушли. А именно ими и славилась всегда Прудовка.
А сегодня сразу на въезде в деревню обосновалась семья Рымгайло. Сами себя они называют дауншифтерами. Это люди, которые пропагандируют философию отказа от навязанных ценностей и живут ради себя. Отец семейства сегодня на украинском фронте, а хозяйство, как лев, охраняет добрый пес.
– Мы сюда переехали около восьми лет назад из Карасихи. А из города приехали уже лет пятнадцать как. Здесь и экологичность, детей еще назаводили. Наверное, местные люди нас понимают. Те, кто живут и не уезжают в город. Мы из того типа людей, – рассказывает Надежда Владимировна Рымгайло. – У нас прекрасные соседи. Здесь есть Кабаний овраг, рядом Рассветная гора. Это такой большой обрыв, на который можно лазить. Мы на реке живем – спускаешься к ней, садишься на лодку и плаваешь.
Дети Надежды, останутся ли они в Прудовке? Спрашиваю я, а мама переспрашивает своих детей. И в этот момент Лиза обнимает ее. Ребятня хочет здесь жить.
– Хотелось, чтобы электричество у нас было постоянным, – сетует Надежда, оговариваясь, не диссидентство ли это. – Небольшой ветер, снегопад – и у нас сразу нет электричества.
– Народа мало зимой, – рассуждаю я.
– Бессомненно, и это прекрасно, – отвечает Надежда. – Отрезанными, вырванными – зимой очень плохой интернет – да, чувствуем, – но при этом смеется.
Ребятишки, пока мы беседовали, беззаботно бросали камешки в пруд. Знаменитый Косаревский пруд, он сегодня уже не тот, что во времена, когда Прудовка жила.
Козы, что держат Рымгайло, неизбалованы людским вниманием, поэтому охотно позируют на камеру и своим козьим умом прикидывают: ну а этим-то что здесь нужно?
Смотрим на старый, задумавшийся дом. Дом, перед которым три березы, как он дорог мне. Объяснять не стану. Этот дом, словно индикатор того, что произошло с деревней и с нами, как мы изменились за каких-то пару десятков лет.
Прудовка – деревня на Ветлуге. Поэтому улица, по которой мы гуляем, и носит бесхитростное название Береговой. В одном из домиков на ней обосновались дачники. Живут здесь уже почти двадцать лет. Обустраивают огород, в нем полный порядок. Ведут свое деревенское хозяйство и даже экспериментируют.

Хозяин Евгений привил на рябину возле дома веточку груши… и теперь на прудовской улице на рябине груши растут. Чудеса, да и только

– Потихоньку, ребят. Так и живем, – рассуждает собеседница. – На рыбалку ходим. Тяжело, тянемся, живем. Осели здесь, и очень нравится. Грибы, рыба – чуть-чуть, для себя. Дети в Нижнем, а мы здесь. Порядок любим, стараемся. У нас здесь очень много цветов. В этом году куриц завели семь штук, – делится женщина. – В огороде вот возились, чтобы приятно было. В огороде водяно только, местность такая.
Между Прудовкой и соседней Соловьихой красивейший глубочайший овраг, через который в давние колхозные времена даже мостик был. Высоченные сосны и ели взмывают в весеннее небо. Кое-где по низинам еще белеет на пестринах земли тлеющий снег. Словно не вылинявший до конца после зимы заяц, прудовская земля задумчива, а может, даже и робка. Воздух наполнен ароматами ранней весны и разноголосьем вернувшихся в родные места птиц. Так же скоро в Прудовку прилетят ее перелетные птицы – дачники и наполнят деревню жизнью и людской речью.
Мы же спускаемся вдоль оврага к Ветлуге по глиняной тропочке, густо поросшей ельником. Ветлуга под Прудовкой – места легендарные. Рассказывали о них и Николай Оглоблин, и Владимир Короленко. И даже в наши дни, когда, кажется, легендам места нет, невозможно без благоговения стоять на берегу и смотреть на взыгравшую Ветлугу.
Приосанившиеся на берегу лодочки ждут своих лодочников, а Ветлуга все так же неутомимо гонит свои воды навстречу новому. Вот он, вечный двигатель, который так долго ищут физики, а уже давно открыт лириками.
Апрельская Прудовка притягивает своим молчаливым величием. При всем ощущении покинутости она умиляет и заставляет задуматься над вечным. На венцах полуразрушенных домиков взгляд так и выхватывал звезды. Была такая традиция – на домах солдат Великой Отечественной такие звезды закреплять. Они сражались за Родину.
Но, даже покосившись и подбоченясь, дома Прудовки говорят о ее богатом прошлом. Есть и двухэтажные. Это вам не новоделы дачные, в которых от деревенской архитектуры и осталось разве что дерево, а так все к скандинавам тянет. А видеть хочется свое и родное, деревенское. вы, сегодня в Прудовке бал правят дачники.
Апрельским днем мы прощались с Прудовкой возле руин колхозных строений, примкнувших к оврагу. Сквозь фундамент проросли раскидистые березы, вовсю набравшие силу. А вокруг зазеленели побеги борщевика и люпина – наследники колхозных времен. Муравьи суетились, торопясь принести в свои муравейники все новый и новый стройматериал. Муравьи – созидатели, а вот куда пропадают такие люди… И все-таки они в Прудовке есть. С ними наше знакомство состоялось уже в золотом одуванчиковом мае. Когда в скворечниках заголосили птенцы скворцов, а люди, чувствуя свою связь с землей, закопошились на огородах.
Первоцветы сменились зеленым лугом и черемухой, в которой запел такой родной деревенскому сердцу соловей. Слушать его, да еще над Ветлугою можно сколько угодно. И разговаривать с людьми, которых так ждала Прудовка. И которые ждали этого времени, чтобы оказаться здесь.

На лавочке у березы мы разговариваем с Антониной Конаковой. Она родилась в Прудовке и до семнадцати лет здесь жила. Потом уехала учиться, окончила химфак пединститута, один год даже работала в Галибихинской школе. А сегодня приезжает в родной дом на лето

– В этом доме мама моя жила и две тети. Воробьевы. Они долго жили. Баба Шура 99 лет прожила. Работали они в больнице в Благовещенском. А мы каждое лето приезжали, помогали бабушкам, – рассказывает Антонина Михайловна. – Как только весна начинается, мне сюда, как грачу прилететь, хочется приехать. Тянет. Очень любила на рыбалку ходить. Вот где красота, Ветлуга-то чудесная. Дорогу сделали, вода есть, что еще нужно. Три раза в неделю продукты привозит автолавка. Все есть. Сюда и приезжают в основном все, кто родился здесь, на лето, в отпуск, и все. А коренных-то Миша с Любой да Гена с Мариной.
С соседкой Антонины Натальей Воробьевой мы беседуем в огороде ее родительского дома. За спиной баня по-черному. Уходящее, но такое родное. Доводилось и автору этих строк в Прудовке ходить в такую баню. Это особенное. Ни с чем не сравнимое. Здоровый дух.
– Училась в Благовещенском в школе. Потом уехала в Дзержинск учиться, окончила химический техникум имени Красной Армии. Работала на оборонном заводе. Связь с Прудовкой не теряла никогда. И дети мои здесь каждое лето у бабушки с дедушкой были. Сенокос, огород, – делится Наталья Николаевна. – Мы вот с Тоней сидим и постоянно вспоминаем что-то. Одна река что значит. С утра и до вечера предоставлены были реке. Научились плавать сами по себе, родители нас не учили. А на престол, Иванов день, со всей округи сходились. Народу было столько – в каждом доме гости! К нам из Карасихи приходили. Даже без приглашения, приходили просто сами, когда хотят. С гармонями ходили. В конце деревни собирались мужики и варили уху, около Малышева. Ну, конечно, выпивали там.
Бани по-черному, по словам Натальи, в Прудовке ставились исстари. Наверное, оттого и были такими крепкими и здоровыми прудовские мужики. Вот и баня Воробьевых поставлена отцом собеседницы. И печка им же сложена. Все своими руками. Все умели и могли сделать деревенские мастеровые. А сегодня за будущее Прудовки страшно.
– Если мы не будем приезжать, дети на все лето, наверное, и не приедут, – сетует Наталья. – Дочь говорит: «Я в деревню. Пусть и погода плохая, пусть и на диване пролежу, но в деревне».
Звучит буквально, но Прудовка – это, конечно же, ее знаменитые пруды. Сколько воспоминаний связано с ними у тех, кто вырос здесь, кто проводил в деревне лето.
– Очень много было прудов в деревне и за ней. Там, где усадьба помещика Поливанова, тоже были большие пруды. В нашем детстве в усадьбе еще была лестница к Ветлуге. Когда мы туда бегали, видели от нее следы. А так ямы и рытвины, где дом был. Когда Поливанов после революции уезжал, дал задание одному мужчине, чтобы он сжег эту усадьбу. Когда он это сделал, то просто сошел с ума. Оттого, что погубил такую красоту. Такая у нас здесь легенда ходила. Поливанова здесь все любили и уважали. Даже папин двоюродный брат и Тонина бабушка – бабка Юля, они работали у него. Дядя Саша работал свинопасом, а бабка Юля молоденькой девочкой ходила убираться в усадьбу.
Так и вспоминаются описанные картины посиделок на веранде поливановской усадьбы Николая Оглоблина с хозяином дома. Уносишься в то время, всматриваешься в лица ушедших от нас людей. А они здесь, рядом с нами, в эту весну, дома, в Прудовке.
Продолжение следует.